Здесь и сейчас

– Ой, сыночек! Ты не обращай внимания, на меня старую. Это ж я от радости. Дорогой ты мой! Какие уж у меня новости. Дома сижу, на улицу не выхожу, почти. Слепая стала, не вижу ничего. Ноги не слушаются. Старость-то она такая… Скорей бы уж Господь прибрал. Чего живу, сама не знаю.

– Да, ладно. Чего ты расхандрилась? Поживешь еще, – улыбнулся Нестор, входя следом за бабкой на кухню.

Она засуетилась. Стала накрывать на стол.

– Давай-ка, бабуль, подсоблю, – предложил Нестор.

Хозяйка ласково взглянула на дорогого гостя подслеповатыми слезящимися глазами. И не изменился совсем. Все такой же. Как огонь внутри него горит.

– Садись! Садись! Мне ж в радость. Ты ж гость-то, какой у меня дорогой! Уж как я рада-то, кабы ты знал! Ты расскажи, как ты живешь. Твое-то дело молодое. Тебе есть, что рассказать. Не женился? Деток не завел?

Нестор засмеялся.

– Нет, бабуль. Не женился.

Она покачала головой.

– Пора уж тебе, сокол ты мой ясный. Нужно семьей-то обзавестись. Деток родить. Ты ж вон, какой справный, да ладный. И не пьешь. И руки у тебя есть, и голова. Нужно, нужно тебе жениться. Одному-то как же?

– Да, ладно, бабуль. Может, когда и женюсь. Не встретил, значит, пока ту, на которой жениться, – отмахнулся он.

– Ох, и это верно сынок. Жена-то не рукавица. С руки не снимешь. Хоть сейчас, смотришь, все женятся, разводятся. Грех один. Раньше-то не так было. Жениться-то на всю жизнь нужно. И горе, и радость вместе проживать. Ой, ладно, – она махнула рукой, – скажешь, вот пристала старая. Как у тебя работа-то твоя? Ты ж вон выучился. Дело свое завести все собирался. Я ведь всегда знала, что у тебя все получится. Молодец ты, не баламут какой. Если чего решил, так своего добьешься.

– Да, все нормально, бабуль. Работаю.

– Ну, хорошо. Дай-то бог. Вот радость-то что ты приехал! Я ведь все тебя вспоминаю. Богу молюсь и за тебя попрошу, что б послал удачу тебе и здоровья. Что б все у тебя сладилось.

– Спасибо, бабуль. Видно, благодаря твоим молитвам все у меня хорошо… Жильцов больше не пускаешь?

– Нет, сынок. После тебя был у меня один жилец, да такой капризный, скандальный. И все не так. Измучилась с ним. Больше с тех пор и не беру никого. Да и боязно стало. Народ-то нынче такой, что не знаешь, что там за душой, какие мысли – добрые или наоборот.

Старуха расставила на столе угощение. Заварила чай. Выставила, хранившуюся «на случай» бутылку водки. Нестор помотал головой.

– Я, бабуль, за рулем.

Она убрала водку обратно в шкаф.

– Я ж говорю, ты молодец. Некоторые без этой заразы и за стол не садятся. Вон, у соседки-то у моей муж – уж такой пропойца. Не то, что в дом чего принести, так он все из дома тащит. Все пропил! Да, господь с ним. Не интересно тебе…

Она села, подперев голову рукой, и с радостью смотрела, как с аппетитом хрумкает гость крепкими зубами соленые огурчики, подцепляет и отправляет в рот вареную картошку и куски селедки. Хороший день. Радостный. В череде тоскливых, однообразных дней одинокой старости, похожих один на другой.

– Ешь, сыночек. Ешь… – приговаривала она умильно. Время от времени смахивая набегавшие на глаза слезы. – Вот радость-то у меня!

–

Среди прилетевших пассажиров, идущих по направлению к выходу, Михаил заметил Лиду. Лицо загорелое, посвежевшее. Волосы слегка выгорели на солнце и казались платиновыми. В этот момент она была чудо как хороша. Настоящая красавица. Все очарование портил холодный, злой взгляд на застывшем, как маска лице.

– Как отдохнула? Испания понравилась? – спросил Михаил. Лида одарила его негодующим, полным ненависти взглядом.

– Как можно, по-твоему, отдохнуть без денег? Чувствовала себя нищенкой!

Михаил глубоко вдохнул, пытаясь держать себя в руках. Он ощутил сильное желание отвесить жене хорошую оплеуху. Она его достала. Возможно, если влепить, как следует ладонью по этой гладкой золотисто-бронзовой от загара коже, мозги в ее голове встанут, наконец, на место. Он сунул свободную руку в карман дубленки, от греха подальше. А второй покрепче ухватился за ручку чемодана.

– В каждом магазине чувствовала себя дурой! – почти выкрикнула она. – Куда не зайду, на какую вещь не посмотрю – все для меня слишком дорого! Сплошное унижение! Можно было, конечно, плюнуть на все и купить себе платье или туфли, а оставшееся время сидеть голодной.

Она всхлипнула и, обогнав мужа, пошла к выходу.

– Во-первых, у тебя было «все включено», так, что если уж тебе так хотелось платье, голодная смерть тебе не грозила. Во-вторых, у тебя полный шкаф этих платьев, в которых ты, все равно, никуда не ходишь. Просто висят на вешалках, пыль собирают. Я думал, ты едешь страну посмотреть, можно было не по магазинам ходить и расстраиваться, а на экскурсии ездить.

Она замерла на месте и медленно развернулась к нему.

– Ах ты, сволочь! На экскурсии?! Полный шкаф?! Каждой копейкой меня попрекаешь! Все нервы мне истрепал! Жлоб! Скотина! Такое ощущение, что ты и женился, чтобы было над кем издеваться, – голос перешел на визг.