Здесь люди

Звучит очень пафосно. Но в действительности я преуменьшаю героизм этих людей. Потому что не могу представить, как это на самом деле. Это лишь слова. Лишь отдалённое эхо того, что на самом деле было.

Женщины в цехах не выдерживали, теряли сознание. Многих рвало.

Такие наши женщины…

И рядом упал снаряд.

Любовь Михайловна лишилась ноги и руки.

И я сделаю всё, чтобы достать и довезти до неё инвалидное кресло.

В январе 2016 года она расскажет об этом сама. Легко, словно о поездке на море:

– Нас обычно начинали с 12 часов гасить. В 15 минут первого я ж думала, управлюсь, успею. Вышла из цеха, смотрю, оно сзади летит на меня. Ну, я на мину и упала. Вон, видишь?

Любовь Михайловна задрала платье, а там огромный шрам через весь живот. Я резко отпрянула, а она засмеялась.

– Вот. Кишки, желудок зацепило, печенку чиркнуло. Смотрю: рука отдельно лежит, нога отдельно. А кровь так – щух, щух, щух – летит. Но боли не было!

Мы были у неё много раз, она никогда не жаловалась.

«Только не плакать!»

19 февраля 2015 года

Дневник

Написала недавно историю героической и потрясающей Любовь Михайловны из Луганска. О том, как она потеряла в результате обстрелов ногу и руку, когда помогала на птицефабрике вытаскивать трупы кур.

Когда мы навестили её в доме в посёлке Фабричном, она попросила об одном: «Кресло бы, весной это надо отдать, да и колёса сломаны, почти не ездят».

И знаете что?

После того поста прислали четыре, понимаете? Четыре инвалидных кресла! Одно аж из Белгорода! И мы эти кресла довезли и раздали другим нуждающимся.

Ещё люди прислали деньги.

А мы стали искать специальное кресло – удобное, лёгкое и чтобы им мог управлять человек с одной рукой. И нашли!

– Кому показывать, как собирать, как оно работает?

Любовь Михайловна, как настоящая наша женщина, безапелляционно:

– Мне, всё показывать мне. А то потом самой опять во всём разбираться. Наломают тут мои.

Пока собирали кресло, все стояли и не знали, что сказать.

– Не могу больше дома в четырёх стенах. Хочу что-то делать, приносить пользу. Картошку к приходу сына всё время начищаю. Не могу быть балластом. Невыносимо.

Сын подносит ей костыль, к нему примотан пластиковый стакан.

– Сфотографируйте, покажите это. Вдруг кому-то пригодится? А то когда под рукой опоры нет, костылём и не воспользуешься. Мы долго мучились, не знали, как быть. А потом сын придумал!

Когда собрали кресло, Любовь Михайловна даже не сразу поняла, что оно специальное, для управления одной рукой. Сначала по привычке ногой пыталась задействовать систему поворота. Не могла привыкнуть к легкости хода.

Любовь Михайловна стала символом войны. Потому что именно женщины принимают на себя основной удар. Именно они берутся за рутину, тянут лямку, которая кажется слишком нудной и тяжелой. Восстанавливать всё разрушенное, сохранить что есть – кто ещё будет этим заниматься? Любовь Михайловна могла сидеть дома, но не стала.

У войны женское лицо. Именно женское, и никакое другое. Каждый раз, приезжая на Донбасс, я сталкивалась с женщинами невероятной силы.

Когда услышала историю Любови Михайловны, толком её не восприняла. Осознание пришло уже в Москве, когда писала о ней. До меня дошел весь ужас ситуации. Город бомбят из тяжелой артиллерии, все сидят по подвалам. А женщины идут выгребать трупы кур. Это какое-то безумие, абсурд, эту ситуацию невозможно описать. Но именно в такие критические моменты люди совершают настоящие поступки. Становятся героями, как те водители маршруток, которые передавали записки жителей Первомайска.

Краснодонский интернат

Такого не видела никогда. В моем сияющем мире, полном красивых людей и высоких идей, вдруг появилось заведение, где живут дети, скажем так – другие. Это не имеет отношения к войне, такие заведения есть везде. Но я столкнулась с ними именно там. На Донбассе.

В интернат мы попали случайно. Туда заезжал один из волонтеров, погибших вместе с Ищенко. Женя сказал, что с едой проблема худо-бедно решена, но с моющими средствами полный швах. У нас с собой ничего уже не осталось, но мы всё равно решили поехать. В здании стоял едкий запах мочи.

«Краснодон, война и боль»

4 февраля 2015 года

Дневник

Попав в Луганск, мы не смогли добраться до Первомайска и довезти гуманитарную помощь.

– Отвезем подарки и конфеты в краснодонский детский дом-интернат?

У нас с собой было немного игрушек и конфет.

Добирались до интерната, когда совсем стемнело, ехали какими-то козьими тропами и долго не могли найти. Где-то вдалеке слышалось эхо от «Градов». С непривычки и на автомате мелькнуло на долю секунды – салют. Но быстро прошло, и накатило жуткое осознание действительности.

– Далеко, не бойся. Сюда не долетает.

Вообще-то, думала, что это будет обычный интернат. Мы сидели в «Газели» и засовывали в пакеты по одной игрушке и горсти конфет.

– Смотри, собачка дурацкая какая – сюда надо больше шоколадных конфет.

– Смотри, какой классный дракончик! Вытаскивай чупа-чупс и к собачке.