Здесь ради торта

Двое посетителей, ожидающих коктейли, бросают на меня смертельные взгляды, когда я скрываюсь за барной стойкой. Я не объясняю свое отсутствие, потому что там слишком шумно, чтобы они меня услышали.

После двадцати минут, в течение которых я сосредоточенно разливал напитки, я достиг того момента, когда меня настигло озарение.

Мой карман вибрирует в тот самый момент, когда Рауль говорит, что собирается сбегать в подсобку и поставить новый бочонок.

— Я сделаю это, — быстро предлагаю я, останавливая его. Обычно я пропускаю все звонки через голосовую почту, но сейчас я жду один конкретный.

С помощью ключа на связке из моего кармана я вхожу в комнату с бочонками и достаю телефон.

— Дом, — произношу я имя своего кузена вместо приветствия.

— Ты находишься в…?

— Не заканчивай предложение предлогом.

Я почти слышу, как он закатывает на меня глаза по телефону.

— Где ты, придурок?

У меня нет времени на болтовню.

— Работаю. У меня всего минута.

Я волновался всю неделю. Дом не только мой ближайший кузен, он еще и мой литературный агент. Недавно он отправил мое предложение по книге редакторам всех крупных издательств.

— Хорошо, — отвечает он, — потому что это займет не больше десяти секунд.

Я сдуваюсь. Хорошие новости не доставляются так быстро. А вот плохие — да.

— Никому не нужна рукопись? — я знал, что лучше не надеяться, но все равно втайне делал это. Я прижимаю телефон к уху плечом и проверяю, пуст ли бочонок.

— Проблема не в твоей рукописи. Ты начинающий автор, и у тебя нет никаких социальных сетей. Издателям нужно от тебя хоть какое-то присутствие в сети. Они не хотят нести полную ответственность за твой маркетинг, — Дом прочищает горло. — Кроме того, все сидят в Интернете, так что тот факт, что ты не сидишь, выглядит странно.

Я держу язык за зубами, отключая линию подачи углекислого газа. Я странный, раз не делюсь фотографиями своего ужина с незнакомцами?

— Я же говорил, что такое может случиться, — напоминает мне Дом.

Прямо сейчас мне хочется взять его за шею и повалить на землю, как я делал, когда мы были детьми, до того, как он уехал в Нью-Йорк в колледж и больше не возвращался.

— Да, я знаю.

Я поднимаю ручку переходника у основания крана, где он соединяется с бочонком, и поворачиваю ее против часовой стрелки.

Не могу поверить. Я работал над этой рукописью четыре года. На этих страницах моя душа. А теперь она не получит возможности быть рассмотренной, потому что цена входного билета — присутствие в Интернете.

FML[xvii].

Получи, Лекси. Я знаю аббревиатуру.

— Мне пора, — говорю я, подсоединяя переходник к новому бочонку.

— Подумай о социальных сетях, — говорит Дом, совсем не мягко. — Ты не сможешь выиграть, если не будешь играть.

— Так говорят люди, которые покупают лотерейные билеты.

— И двадцатишестилетние писатели, которые находятся на расстоянии одного разочарования от того, чтобы увидеть, как их мечты сгорают в огне.

— Мудак, — бормочу я, выходя из комнаты с бочонками и закрывая за собой дверь.

— Иди смешивать напитки, плакса. Позвони мне, когда будешь готов показать себя.

Он вешает трубку, и я убираю телефон в карман. Дом изрядно нагрубил мне, но никто и никогда не верил в меня так, как он. Он годами позволял мне читать ему свои истории вслух. Отчасти благодаря мне он стал литературным агентом. Он часть причины, по которой я продолжаю писать.

Иди смешивать напитки, плакса.

Его резкие слова сопровождают меня на пути обратно к музыке, толпам людей, раскачивающимся на месте и смеющимся. Скоро все успокоится, как только все перейдут в ряд баров и клубов, расположенных через несколько улиц.

Удрученный, я на автопилоте возвращаюсь к своим обязанностям.

Работа барменом в модном ресторане не самая плохая, но я не хочу заниматься этим вечно.

ГЛАВА 4

Пейсли

Все в стельку пьяны, включая мою маму. Они обсуждают, куда бы им пойти, а я мечтаю вернуться в отель. Удобные треники, бокал розé и пульт дистанционного управления — вот что я представляю себе в идеальный пятничный вечер. Мне также не хотелось бы тратить деньги на роскошный номер, за который заплатила моя мама. Халат, висящий в шкафу отеля, мягче, чем мех новорожденного котенка, и на нем, по совпадению, написано мое имя.

Я задержалась в ресторане, чтобы оплатить счет с помощью кредитной карты, которую я указала, чтобы зарезервировать столик. Я должна встретиться с остальными участниками вечеринки у входа, но какова вероятность того, что они будут слишком пьяны, чтобы запомнить мои инструкции, и отправятся в следующий пункт назначения без меня? Довольно высока, учитывая, что я и так чувствую себя не в своей тарелке.

Как и в гостиничном номере, они ненамеренно поместили меня на окраину, но так уж получилось. У меня нет смешных или милых историй о Сиенне и Шейне, как у других четырех женщин в нашей группе. Я фальшиво улыбаюсь и смеюсь во время их рассказов, но в остальном я молчу.

Официантка, Лекси, приносит мне чек на подпись. Чаевые включены, но я добавляю сто долларов и закрываю счет. Пусть сегодня хоть с кем-то случится что-то хорошее.