Здесь все рядом

Новостями мы обменялись довольно быстро; надо заметить, место моей работы показалось бывшей директрисе довольно… экзотическим. Ну, а потом она посмотрела на меня с некоторым скепсисом и сказала:

– Значит, так: сейчас я сделаю нам кофе, и ты расскажешь в подробностях, что тебя беспокоит.

– Беспокоит? – удивилась я.

– Именно! – твёрдо ответила Анастасия Леонидовна.

После этих слов она встала из-за стола, изящным движением обогнула угол стола и подошла к скромному шкафчику, в каких на старых кухнях хранились соль, сахар и пачки чая «со слоном». Вот только внутри этого шкафчика оказалась вполне современная кофеварка Nespresso.

Тут я выдохнула с некоторым облегчением: растворимый кофе тоже пришлось бы выпить, а у меня от него изжога. И сливки нашлись, и коричневый сахар был в небольшой серебряной сахарнице, и пара фарфоровых чашечек, и даже сыпучее, хрустящее курабье с подсохшей каплей повидла…

Допив кофе, я отставила чашку и начала рассказывать обо всём, что случилось и выяснилось за последнее время. Заодно и сама будто по полочкам раскладывала события и факты, да и собственные умозаключения.

– Значит, Василий Александрович Голубев и Михаил Николаевич Каменцев, – задумчиво протянула моя собеседница. – Первое имя мне точно незнакомо, а вот второе… Погоди-ка минутку!

Вытащив мобильный телефон, она решительно ткнула в экран. Когда там ответили, заговорила вдруг ласковым голосом, каким иной раз беседуют с маленьким, но сообразительным ребёнком.

– Полина Эммануиловна, как вы сегодня? Погуляли? Сегодня хорошая погода. Даже солнышко выглядывало! Кончился сыр? Хорошо, я сегодня загляну к вам. Конечно, не сложно, вечером после работы и загляну. Полина Эммануиловна, скажите, а вы не помните такую фамилию – Каменцев? Настройщик роялей, это я знаю, но что-то было ещё с ним связано. Ах, вот как?

Несколько минут её неведомая собеседница о чём-то рассказывала, пронзительный чуть дребезжащий голос долетал до меня, хотя слова и были неразличимы. Наконец они попрощались, Анастасия Леонидовна отключила телефон и уставилась на меня.

– Что? – спросила я, занервничав. – Что такое?

– Помимо настройки роялей твой Каменцев…

– Он не мой! – открестилась я немедленно. – Он свой собственный.

– Помимо настройки роялей твой Каменцев был хорошо известен всей Москве и её окрестностям как непревзойдённый консультант в области антиквариата вообще и фарфора в частности. В особенности – лиможского.

Потрясённо глядя на неё, я выругалась очень плохими словами, потом, спохватившись, зажала рот ладонью.

– Ты не знала? – поинтересовалась Анастасия Леонидовна с некоторой насмешкой; я потрясла головой. – Ну, вот теперь ты в курсе. И что будешь с этим делать?

– Я-а-а… Ну, буду копать в эту сторону, разыскивая следы деда, – ответила я неуверенно.

– А ты уверена, что нужно это делать? Если твой дед вынужден был эмигрировать, и я почти уверена, что эта необходимость была именно с антиквариатом связана…

– Да ну! Это произошло сорок лет назад, задолго до моего рождения, нет уже даже той страны, в которой торговля антиквариатом была полуподпольной. Что может мне грозить, кроме находки парочки неаппетитных протухших секретов?

Она вздохнула.

– Конечно, ты права. Я попросту старая глупая училка, навсегда боящаяся государственной машины. Но будь поосторожнее, пожалуйста.

– Буду! – пообещала я твёрдо.

Уже уходя, я слегка помялась и спросила:

– А можно ещё минуту у вас отниму?

– Попробуй! – весело ответила Анастасия Леонидовна.

– Ко мне тут приезжала Эсфирь…

– Литвакова? Интере-эсно, – пропела директриса. – Рассказывай!

– Да особо и рассказывать нечего. Приехала, погостила у меня несколько дней, погуляла по городу, пококетничала с моим… э-э-э… молодым человеком и устроилась в ту же школу, где я работаю. У нас же вечно не хватает педагогов, понимаете? Тётушка сказала, что Эсфирь примеряла на себя мою жизнь. Вот.

Анастасия Леонидовна помолчала, выстучала пальцами по крышке стола какой-то сложный ритм и сказала:

– Твоя тётушка хорошо сформулировала, но думаю, ты можешь не волноваться. Эсфирь… При знакомстве она издаёт такой нежный звон, словно золотые монетки падают. Пока не присмотришься, и не поймёшь, что золота-то нет, только пустая ваза. Ну, хрустальная, эффектная, но – пустая.

Сравнение было красивым, и я приободрилась. В самом деле, мой дом, мою Розалию, могилу моего прадеда уж точно никому не отнять, верно ведь? Но Анастасия Леонидовна продолжала.

– Возможно, тебе стоит задуматься о возвращении в Москву. Нет-нет, не сразу! – добавила она, услышав мой протестующий писк. – Закончи учебный год, а там и подумай. У нас здесь как раз в мае-июне освободится должность хранителя. Ты выпустишь класс, как раз разберёшься со всеми секретами, поймёшь, нужен ли тебе именно этот молодой человек…

И она ослепительно улыбнулась.

* * *

Вернулась домой я успокоенная настолько, что возможный звонок отцу меня больше не пугал. Я решила действовать, пока настрой не потерялся, и позвонила Олегу. Судя по голосу, довольному и чуть ленивому, он только что пообедал. Взглянув на часы, я сделала поправку: и пополдничал заодно.