Здравствуй, груздь!

— При чем тут моя сережка? — добродушно рассмеялась Ангелина. Ее забавлял пьяный лепет Головина. И вообще, у нее сегодня было отличное настроение.

— А при том! Я ее нашел и дал волю воображению…

— А, вы стали представлять себе, как выглядит женщина, потерявшая ее?

— Она выглядела в точности как Мака. Поэтому, когда я ее увидел, у меня съехала крыша. Кстати, вам нравится это выражение — ну насчет крыши?

— Я к нему глубоко равнодушна!

— Остановите, пожалуйста, машину!

— Зачем?

— Надо.

— Вы хотите выйти?

— Отнюдь.

— Тогда зачем? Время и так позднее.

— Я хочу вас поцеловать.

— О! Это ни к чему. Я не люблю трезвая целоваться с пьяными мужчинами.

— А пьяная?

— Я почти не пью.

— Это «почти» меня вдохновляет. Остается все-таки шанс… Слушайте, а трезвая с трезвым?

— Сейчас не та ситуация, — усмехнулась она.

— Согласен. Но когда протрезвею.., я приду к вам, и вы не отвертитесь.

— Федор Васильевич, хватит, пошутили — и будет. Я не намерена портить жизнь Маке.

— А если б Маки не было…

— Если бы да кабы…

— Но ведь от Маки не убудет, если мы с вами поцелуемся. Она же не узнает. Всего один поцелуй, на большее я не претендую… Хотя вру, я претендую на все! Слышите, на все! Вы меня сводите с ума…

— Вы как-то очень легко сходите с ума, Федор Васильевич. Недавно сошли с ума от Маки, теперь от меня… Это наводит на некоторые размышления…

— О моем уме?

— Ну да.

— Согласен. Я и сам удивляюсь… Надо быть полным идиотом, чтобы в вашем присутствии запасть на Маку.

— Замолчите, не желаю этого слышать. И вообще, забудьте вы обо мне. Это блажь, не более того. А Мака будет прекрасной женой. И это мое последнее слово, — сердито проговорила она.

— Посмотрим.

Она промолчала. Какой смысл спорить с пьяным!

— Ну вот мы и приехали. Всего хорошего, Федор Васильевич.

— А что хорошего может быть без вас?

— Это уже неинтересно. Спокойной ночи. Я спать хочу!

Но он не трогался с места.

— Геля… Какое чудное имя.., нежное, какое-то ручейковое… Геля… Что же имя твое звенит, словно августовская прохлада…

— Есенин имел в виду имя Августа.

— А ну вас! Я пошел!

— Спокойной ночи.

— Ха! — Он с трудом выбрался из машины. Его пошатывало. Она уже хотела уехать, но он встал перед капотом.

— Ну что еще?

— А как же ваша машина?

— Что?

— Ну вы не боитесь идти одна ночью от стоянки?

— Не боюсь! Уйдите с дороги!

— Ни за что! — И он буквально навалился на капот.

Ангелина рассердилась, вытащила мобильник и позвонила Маке:

— Мака, привет, я тут доставила твоего супруга, он лыка не вяжет, выйди и забери его.

— Ангелина Викторовна, где вы его подобрали?

— Случайно встретила в одном доме. И привезла, чтобы не садился в таком виде за руль!

— Ой, спасибо вам, я мигом.

Ангелина вышла из машины.

— Федор Васильевич, возьмите себя в руки, сейчас придет Мака!

— Маку в сраку!

— Какая мерзость, вы мне глубоко противны!

Отойдите от машины!

— Это не я, это моя племянница так говорит, а ей всего пять лет!

Но тут из подъезда выскочила Мака:

— Федя, что с тобой! Где ты так напился!

— О, Мака, любовь моя!

— Феденька, идем домой! Спасибо вам огромное, Ангелина Викторовна!

— Не за что! Спокойной ночи! — холодно бросила она и уехала.

* * *

Ангелину трясло. А отчего, она и сама не знала.

Скорее всего, от возмущения. Нет, до чего наглый тип! А как жалко Маку! Ничего хорошего из этого брака не выйдет. Не я, так другая… Тогда почему не я? Я не могу. Не имею права, не хочу… Нет, я хочу, но не имею права, вот так будет точно. А следовательно, и думать о нем не надо. Но он хорош, так обаятелен, даже пьяный. Но все равно… С его стороны это просто прихоть. Разве я могу выдержать сравнение с юной Макой, у которой в жизни еще ничего плохого не было, у которой такая нежная, тонкая кожа? Я подруга ее матери, ко всему прочему. Нет, худшего варианта и быть не может. Но тянет…

Когда она подходила к дому, оставив машину на стоянке, у подъезда было весьма оживленно. Народ толпился, стояла милицейская машина. Что-то стряслось.

— Что случилось? — спросила она у соседей с третьего этажа.

— Да тут ограбили Свентицких, в квартиру вломились, дома бабка была, они ее оглушили и заперли в ванной. Черт знает что творится! Хорошо, хоть не убили…

— А меня тут недавно из машины выкинули, угнать хотели…

— Да? И что?

— Счастье, что какой-то человек преградил им путь своей машиной и начал громко свистеть… Они и удрали.

— Вы в милицию-то заявили?

— Зачем? Все равно никого не найдут.

— К сожалению, вы правы.

— Ко мне даже приходил какой-то майор, хотел, чтобы я подала заявление, но я не согласилась.

Сосед вытаращил глаза на нее:

— Приходил домой? Чтобы вы написали заявление? Да это звучит как сказка!

— Мне тоже так показалось.

— А откуда майор?

— Из нашего отделения. Денис Геннадьевич Стрешнев.

— А, он и сегодня тут.

— Где?

— А вон идет!

Из подъезда как раз вышли двое. Один в форме, второй в штатском.

— И который, по-вашему, Стрешнев? — спросила она.

— Да вон тот, лысый.

— Ерунда, это не Стрешнев.

— Что значит — не Стрешнев? Стрешнев, я сам видел его удостоверение.

— Ничего не понимаю! Ко мне приходил совсем другой.

— Так вы же сказали, Стрешнев.

— Но он выглядел совершенно иначе.