Здравствуй, Ходжа Насреддин!

Эмир. Ну что ж, возьми его, Гуссейн Гуслия, и узнай, кто он такой, при помощи пыток.

Тощий стражник(тихо, толстому). Пропали наши десять тысяч таньга.

Утаскивают Гуссейна Гуслия.

Эмир. Может быть, Гуссейн Гуслия, прислать тебе на помощь опытного палача?

Насреддин. Пусть повелитель не утруждает себя заботами. Я применю к нему всевозможные пытки, употребляемые в Египте (почтительно кивает на ишака) при дворе великого султана. Я буду преступнику железными клещами расшатывать зубы.

Эмир. Расшатывать зубы? Это хорошая пытка.

Насреддин. Если это не поможет, я буду сдавливать ему голову с помощью веревочной петли и палки!

Эмир. Сдавливать голову с помощью веревочной петли и палки? (Ишаку.) О султан Абдулла, мы видим, что при твоем дворе мудрецы искусны в этих делах!

За сценой слышны крики Джафара: «Справедливости прошу, справедливости!..» Вбегает Джафар, подает ниц.

Джафар. Прикажи, пресветлый владыка, разыскать моего ишака. Вот он! Ага, вонючая тварь! (Кидается к ишаку.) Попался наконец! (Привязывает к шее ишака веревку.)

Эмир. Остановись, ничтожный! (Ишаку.) О султан Абдулла! Этот презренный осмелился тебя оскорбить!

Джафар(ошеломленно). Султан Абдулла?

Эмир. Да! Ты обладаешь счастьем лицезреть самого Абдуллу-абу-ибн-Муслима, великого султана Египетского, дивным образом превращенного в ишака.

Джафар. Этот ишак – султан Абдулла?

Эмир. И за то, что ты осмелился его оскорбить, ты заслуживаешь отделения твоей головы от твоего туловища!

Джафар(бросаясь перед эмиром на колени). О, пощадите! Пощадите меня! Вспомните о заслугах моих!.. Только сегодня я привел в гарем девушку…

Эмир. За девушку мы тебя наградим! (По его знаку Бахтияр швыряет ростовщику горсть монет, тот алчно их подбирает.) А за оскорбление нашего царственного брата лишим тебя головы!

Джафар. Лишить меня головы! О убыток! О небывалое разорение! (Бросаясь ниц перед ишаком.) Молю великого султана о пощаде! Я согрешил по неведению…

Эмир. Видя твое чистосердечное раскаяние, Джафар, мы на первый раз наложим на тебя более легкое наказание. Гуссейн Гуслия, что посоветуешь нам?

Насреддин. Можно возложить на преступника заботу о пропитании великого султана.

Эмир. Мудро, о мудро! Скажи, какая пища соответствует вкусам султана?

Насреддин. Его вкусам больше всего соответствуют свежие листья индийской смоковницы.

Джафар. Листья индийской смоковницы?! Откуда их взять?!

Насреддин. Их можно доставлять из Индии в запечатанных свинцовых сосудах.

Дяафар. О горе мне!

Насреддин. Кроме того, султану потребны спелые фрукты, например, инжир, виноград, персики…

Джафар. Но я же так стану нищим!

Эмир. Ты слышал? Выполняй!

Джафар. О горе мне, о разорение! О невозместимый ущерб! (Уходит.)

Действие второе

Картина пятая

Садик перед эмирским гаремом. Мраморный бассейн и фонтан. Справа – каменный высокий забор, поверх которого грозно торчат железные крючья.

На коврах полулежат жены эмира. Перед серебряным овальным зеркальцем неподвижно сидит Гюльджан. Отун-биби, молодящаяся старуха, готовит Гюльджан к встрече с эмиром: красит ей брови сурьмой, румянит щеки розовой ватой.

Отуи-биби. Когда эмир придет к тебе, склонись перед ним и скажи ему так: «Если я роза – сорви меня и положи на сердце свое, и сердце твое затрепещет, подобно крылу соловья! Если я ресница – будь зрачком моим, дабы я могла закрывать от тебя несчастья мира! Если я птенчик – будь моим гнездышком, дабы я могла укрыться в тебе от ветра невзгод! (Раздражаясь.) Если я кисть винограда – съешь меня…» Ну что ты молчишь? Что ты молчишь? Повторяй за мной: «Если я роза…»

Гюльджан молчит.

Нет, я сойду с ума! Слышишь? Я тебя учу, и ты должна мне быть благодарна! С тобой говорит не кто-нибудь, а дочь самого хивинского хана!

Гюльджан молчит не шевелясь.

И откуда только он ее выкопал, эту горшечницу, наш пресветлый эмир?! Если бы он был в своем уме, то обратил внимание на женщину царского рода, умеющую достойно вести себя! (К Гюльджан.) Долго вы думаете молчать, уважаемая горшечница? Повторяйте за мной: «Если я роза – сорви меня…»

Одна из жен. Может быть, в нее вселился шайтан?