Здравствуй, ледяной принц!

— Так Анфиса Аркадьевна сказала, что вы чуть ли не при смерти лежите, а мне нужна ваша высочайшая подпись. Ведь вы пока мой зам. Вот я и приехал, решил вас не беспокоить.

— Проходите, распишусь, — холодно ответила я, открывая дверь. — Винтер, подожди меня на кухне, ладно? И достань из холодильника пельмени, я сварю.

Винтер недовольно фыркнул, но послушался, а мы с Сергеем прошли в гостиную.

— Что, Аленушка, решила взять больничный? — зашипел Сергей. — Не надейся! И твое заявление я не подпишу.

— Я уже нашла работу, — решила, что ложь не повредит. — И через две недели меня ждут там, так что заявление ты подпишешь. Если нет, разговаривать будешь с моим отцом.

— А ты меня папочкой не пугай, — прищурился Сергей. — Я тоже не последний человек. Молчу о том, что ты мне плюнула в душу, но вот бизнес ломать не дам! Подумай хорошенько, Алена. Ты же умная девочка. Зачем тебе лишние проблемы?

— Моя единственная проблема — это ты, — ответила я. — Поэтому завтра заявление снова ляжет на стол, и советую его подписать. Давай свои бумаги.

Сергей протянул мне папку. Я бегло просмотрела документы и поставила подпись.

— А теперь проваливай, — сказала ему.

— Что, пельмешки ждут? — хмыкнул Сергей. — Аленка, ну что ты за дура? Подумаешь, перепихнулся с Анфиской. Раз было-то!

— Не ври! С Анфиской раз, а с другими?

— Аленушка, — Сергей сделал шаг ко мне, — я же скучаю.

Попытался обнять за талию, но я его оттолкнула. Тогда он перехватил меня, притянул к себе и попытался поцеловать.

— Гм-гм, — раздалось от двери. — Любимая, этот мужчина тебе мешает?

— Да, любимый, — не без злорадства ответила я. — Будь так добр, проводи!

— Сам выйду! — рявкнул Сергей и вылетел из квартиры, припечатав дверью. Я наконец-то вздохнула с облегчением. В том, что бывший не угомонится, я уже убедилась. Значит, надо ожидать удара в спину. Обернулась — хотела сказать Винтеру спасибо, вот только в комнате уже никого не было.

— Вин? — выбежала в коридор. Слышно было, как на кухне льется вода, поэтому я поспешила туда. Винтер сидел на подоконнике со стаканом в руках и то замораживал, то размораживал воду, позабыв закрыть кран. По его лицу было понятно, что мой принц зол. Я тоже злилась, что ж теперь? Решила не усугублять. Поставила на печку кастрюльку, щелкнула кнопкой, и заплясали веселые огоньки пламени.

— Сейчас обедать будем, — сказала ему. — А эти твои упражнения, случайно, не противоречат кодексу?

— Плевать.

Ясно, без выяснения отношений не обойдется. Поэтому забралась на подоконник рядом с ним и отобрала стакан.

— Винтер, ну в чем дело? — спросила устало.

— В чем дело? — Он взорвался, как вулкан. — В чем дело? Ты целовалась с ним!

— Не перекручивай. Он пытался меня поцеловать.

— Нет, целовал! Если он тебе так дорог, Алена, зачем ты даешь мне ложную надежду?

— О чем ты?

Конечно, я имела в виду, что Сергея и видеть не желаю, но Винтер понял по-своему.

— Правда, о чем это я? Это не ты спишь со мной в одной постели. Не ты позволяешь касаться… Хотя, разве ты мне что-то позволяешь? Наверное, в вашем мире принято целоваться с каждым встречным?

— Винтер… — попыталась угомонить ураган, грозящий разворотить кухню.

— Не надо, Алена! Мне твоя жалость не нужна. Кто я для тебя? Знакомый? Друг? Муж? Домашний любимец? Кто, отвечай! Я хочу знать!

— Ты — мой близкий человек, — старалась сохранять спокойствие.

— Насколько близкий? Как Сергей? Ближе?

— Да при чем тут Сергей! — Мое терпение лопнуло. — Мы снова приходим к тому же, Вин. Я больше не люблю его, слышишь? Не люблю! Он мне не нужен. Я хочу уволиться — и уволюсь. Но твоя сцена ревности глупа!

— Да? А мне кажется иначе.

— Послушай меня спокойно. Я — не твоя собственность. Это раз. Тут — не твой мир. Это два. И я не клялась тебе в вечной любви, это три!

И тут же пожалела, что это сказала. У Винтера даже губы побелели. Да, довела я парня… Точнее, он сам себя довел.

— Хорошо, я уйду, — сказал он тихо.

— Я об этом не просила.

Винтер меня не слушал. Он развернулся, как во сне, и пошел к двери. Я бросилась за ним.

— Стой, — вцепилась в плечи. — Да постой же!

Винтер избегал на меня смотреть. В который раз?

— Вин, ты сам все перевернул с ног на голову, — говорила, стараясь удержать. — Ты слышишь только то, что хочешь слышать, а так нельзя. Кто ты для меня? Я еще не знаю, но не хочу, чтобы ты уходил. Невозможно полюбить кого-то всем сердцем за десять дней. Нельзя, слышишь? Но это не значит, что ты мне безразличен. Я пока не понимаю сама себя, мне нужно время. И не надо на меня давить.

— Отпусти меня, Алена. Я хочу уйти, — тихий, безжизненный голос.

— Никуда ты не пойдешь!

— Я — взрослый человек, и могу решать сам.

— Дорешался уже, взрослый, что очутился в чужом мире. Хорошо, хочешь, я поклянусь тебе, что не люблю Сергея? Так вот, клянусь. Не люблю. Терпеть не могу и никогда не прощу. Доволен? А теперь пожалуйста, сними куртку и вернись назад.

Винтер медленно развернулся и пошел на кухню. Разговаривать со мной он не собирался. Смотреть на меня — тоже. Но хоть передумал уходить.