Здравствуй, папочка Мороз!

– И достойный, должно быть, – осторожно добавила мама. – Сам до правды докопался, от Мити не отказывается…

Я понимала, к чему она ведет. Мама не говорила прямо, но после каждой ее фразы я буквально слышала невысказанное – «не то, что твой отец».

И ведь действительно. Во всей этой ситуации Мельников повел себя так, как большинство мужчин даже не подумали бы. Хотя все это чертовски усложнило его жизнь.

Я потерла виски. Было бы так просто нырнуть во все это с головой, поверить, что у нас что-то может выйти… Но страх разочарования был сильнее. Как человек, который вплотную приблизился к своей мечте, я теперь боялась протянуть к ней руку и обжечься. Или понять, что вблизи эта мечта не такая красивая и блестящая.

Хотя целовался Мельников, конечно, потрясающе. Чтобы прогнать неуместное воспоминание о том, что он творил одним только своим ртом, пришлось передернуть плечами, спасаясь от подступающего жара. Я не хотела об этом думать! И не хотела, чтобы это одуряющее чувство как-то влияло на мои решения.

– Мама, – начала я, решив говорить прямо и откровенно. – Хочу сказать тебе честно – несмотря на то, что отец Мити тут наговорил, между мной и им ничего нет.

– Он так явно не считает, – мягко заметила мама.

Я вдруг представила, что на это сказала бы Лина – Снежка, перестань притворяться! Зачем отрицать очевидное?

Тайком подавив вздох от того, что подруги нет рядом, я сказала:

– В любом случае, я не хочу, чтобы ты рассчитывала или надеялась, что этот мужчина действительно на мне женится, мама. Вот и все.

Она в ответ посмотрела на меня долгим взглядом и вынесла свой вердикт:

– Чем больше ты это отрицаешь, тем больше становится ясно, что тебе этого хотелось бы.

И куда только делась моя обычно деликатная мама? Она говорила почти как Лина!  Или мне уже это просто мерещится?

Непонятное упрямство заставило меня ответить:

– Вообще-то я… вроде как решила дать шанс Лене…

Угу, шанс. Который мне же обратно и вернули. Но об этом я говорить не стала. Ведь решение все еще за мной… или уже нет?..

– Плохая идея, – коротко резюмировала мама.

– Ну спасибо, – буркнула я и, чтобы свернуть весь этот разговор, быстро добавила:

– Ладно, поздно уже. Пойдем, я тебе постель застелю.

Уложив маму и сына спать, я сама вернулась на кухню, чтобы прибраться. Как бы ни уставала – никогда не допускала, чтобы оставалась грязная посуда. Загрузив все в посудомойку, устало потянулась и собиралась было идти спать. Но не тут-то было…

Внезапный звонок в дверь заставил меня испуганно вздрогнуть. Кто мог прийти в такой час? Неужели Лина? А может, Леня? Я растерялась всего на мгновение, но неизвестный гость уже успел требовательно позвонить еще раз. Нет, никто из знакомых не стал бы так делать, зная, что рискует разбудить Митю!

Я быстро пошла к двери, опасаясь, что иначе мне устроят адскую трель. Заглянула в глазок и удивленно замерла… и тут же поспешно распахнула дверь, пока внезапный гость, а точнее, гостья, не нажала звонок еще раз.

Передо мной стояла Лайма. Причем далеко не в самом лучшем своем виде. Ресницы слиплись, словно она долго плакала; волосы растрепались; и что совсем уж было невиданно – помада на ее губах поплыла в разные стороны, как у грустного клоуна. Она стояла, тяжело опираясь на стену, и когда шумно выдохнула при виде меня, я поняла – Лайма явно нетрезва.

Но что, черт возьми, она делала у меня в такое время и в таком виде?

– Я пришла поговорить! – воинственно возвестила она, дав ответ на мой невысказанный вопрос.

– Боюсь, сейчас не самое лучшее время для этого, – ответила я. – Давай отложим… это.

Желательно вообще навсегда, – добавила мысленно.

Я ожидала в ответ чего угодно после предыдущего опыта общения с Лаймой – что она станет скандалить, попытается пройти в квартиру без спроса, но только не того, что произошло.

– Тогда я… тогда я… – пробормотала она и, жалобно всхлипнув, сползла на пол. – Тогда я буду здесь сидеть и плакать!

И она действительно заплакала. Скорее даже – завыла, как раненый зверь. И с этим нужно было что-то делать.

– Тише, тише, – взмолилась я, склоняясь к ней, чтобы поднять с пола. – Не нужно тут сидеть, тут холодно.

– Мы должны поговорить! – истерично заявила Лайма, отчаянно за меня цепляясь.

– Ладно, только тихо и быстро, – ответила, заводя ее к себе в квартиру. И была немало удивлена, когда та покорно кивнула.

Проведя ее на кухню, я усадила гостью на стул и закрыла дверь. Хотелось надеяться, что этот разговор не перебудит полдома, включая маму и Митю. И мне не придется объяснять наличие пьяной женщины у меня на кухне.

– О чем ты хотела поговорить? – спросила я, когда Лайма, едва оказавшись на стуле, притихла. Уснула она, что ли?

Подтверждая мою догадку, гостья вздрогнула и, уставившись на меня, жалобно выдала:

– Ты должна вернуть мне моего жениха!

Я уставилась на нее растерянно в ответ. Она это серьезно? Хотя о чем я! Лайма ведь пьяна!

– Не могу, – размеренно ответила ей.

– Но мне он нужнее! – снова всхлипнула Лайма.

– Не могу, потому что я его не забирала. И потому что он не вещь.