Здравствуй, счастье

Ее пальцы непроизвольно скомкали край узорчатой скатерти. Теперь она поняла все. Сегодняшний вечер был вечером расплаты, вечером прощания - его можно было назвать как угодно. Сразу нашлось объяснение и платью, и изумрудам, и праздничному - прощальному - ужину.

- Понимаю, - с трудом выговорила она.

- Нет, Оливия, ни черта ты не понимаешь!

- О, нет! Я все понимаю. - Оливия заставила себя взглянуть ему в глаза. И какие же у тебя были планы относительно меня? Ведь были же у тебя какие-то планы, Эдвард?

Эдвард нахмурил брови.

- Я думаю, что ты вряд ли захочешь уехать, - медленно произнес он. - Тебе будет лучше остаться в моем доме на побережье, пока...

У нее перехватило дыхание, она резко отодвинулась вместе со стулом от стола и вскочила на ноги.

- Оливия! - Он резко откинулся на спинку стула так, что раздался треск дерева. - Оливия! Черт возьми, куда ты собралась?

- Не подходи больше ко мне, Эдвард, - сказала она дрожащим шепотом. В следующий момент она сорвала с шеи изумруды и швырнула их на стол. - Никогда больше не подходи.

- Оливия, черт возьми...

- Сэр, у вас какие-то проблемы? - между Эдвардом и Оливией вырос метрдотель. Оливия повернулась и стремительно покинула зал. Официанты замерли в недоумении, и звуки музыки оборвались.

- Черт возьми, куда ты собралась? - Эдвард еще предъявлял права на нее!

Что ж, она знала, куда собралась. Она собралась уехать как можно подальше и от этого места, и от этого человека. Так далеко, как только сможет. Она пыталась сделать это раньше, но он поймал ее, и теперь ее жизнь уже никогда не будет такой, как раньше.

Но на этот раз все будет иначе. "На этот раз, - решила Оливия, вскочив в стоявшее у отеля такси, - она не будет такой дурой!"

- В аэропорт! - едва выдохнула она. Когда машина выезжала на дорогу, она оглянулась и увидела у входа Эдварда, беспомощно глядевшего, как машина уносит ее в ночь.

Глава 12

Лишь через некоторое время к Оливии вернулась способность размышлять. Как она явится в самолет в этом платье? В Нью-Йорке сейчас была зима, на улицах лежал снег.

Кроме того, она должна избавиться от всего, что связано с Эдвардом. Это платье, туфли... Оливия перегнулась к водителю и кашлянула.

- Мне надо сменить одежду, - сказала она. - Есть ли здесь магазин, еще работающий в это время, где я могла бы купить нужные вещи?

Водитель взглянул в зеркальце заднего обзора, увидел ее бледное лицо и не стал задавать никаких вопросов. Через некоторое время они подъехали к открытому базарчику, заполненному праздношатающимися туристами, и здесь с Оливией повторилась история Золушки.

Она вошла на базар принцессой, а вышла оттуда такой, какой была всю жизнь.

"Племянница домоправительницы", - горько подумала она о себе. Риа всегда знала это, и Эдвард тоже. Единственным человеком, который оказался настолько глупым, что мог думать иначе, была сама Оливия. Но теперь с этим покончено.

В аэропорту, несмотря на поздний час, было многолюдно. Люди прибывали и убывали, но все они были оживлены и счастливы. Она чувствовала себя среди них чужой: никто не обращал на нее внимания, даже всегда улыбающийся клерк у стойки не слишком любезно ответил ей, что да, есть свободное место в рейсе на Нью-Йорк; чудом было то, что он принял у нее к оплате кредитную карточку. Разумеется, она давным-давно исчерпала свой лимит кредита.

Но какое это имело теперь значение? Скоро на нее обрушится полное банкротство, если последствия скандала погубят "Мечту Оливии". А сейчас ей было все абсолютно безразлично.

И вдруг шестым чувством она ощутила на себе чей-то взгляд. Она обернулась и увидела его - Эдвард быстро шагал через терминал к проходу, у которого она, вместе с другими пассажирами, ожидала разрешения на выход к самолету. Высокий, внушительный, красивый, он мрачно шагал в толпе напролом, словно ему принадлежал весь мир. На его лице была написана такая ярость, что Оливия потерялась.

Люди поворачивали головы в его сторону, шепотом обменивались какими-то замечаниями. Он ни на что не обращал внимания: ни на удивленно поднятые брови, ни на восхищенные взгляды женщин, ни на раздражение мужчин. Видно было, что им владела одна мысль - отыскать Оливию.

Она отпрянула в тень павильона для контроля билетов, стараясь вжаться в стену. Оливия знала, почему он хочет отыскать ее, - догадаться не составляло большого труда. Эдварда Арчера никогда не бросали женщины, тем более такие, как Оливия. Он еще не был готов сам расстаться с ней - до этого события он еще назначил время в длинную ночь, когда долгие часы она провела бы в его объятиях, давая ему возможность еще раз утолить с ней свою страсть. Она же ушла от него сама, и брошенным оказался он, разрыв произошел по ее инициативе! Она не желала больше его видеть, снова смотреть в эти глаза, которые запечатлели ее наготу, и знать, что в них можно прочитать только холодность и самодовольство удовлетворенного самца.