Здравствуй, счастье

- О, буду только рада! Что ты намерена теперь делать? Ты следила за "Чаттербоксом"? Там больше нет ни слова обо всей этой кутерьме, давно уже нет. И я подумала, что, может быть...

- Ты правильно подумала. Но существует проблема, - Оливия потерла лоб, - у меня нет денег, чтобы платить тебе жалованье. Если хочешь, можешь поработать на комиссионных, пока дела не наладятся. А когда все придет в порядок... Если придет, я заплачу тебе все, что буду должна, плюс премию, и...

- О'кей.

- Ты уверена?

- Когда ты хочешь, чтобы я пришла? Оливия улыбнулась - в первый раз за последние сутки.

- Ну, а если я скажу, что пять минут назад? Дольчи появилась через час. Она обняла Оливию, потом отступила на шаг назад и внимательно оглядела.

- Ты так здорово выглядишь! Где ты так загорела, далеко?

- Да. На Багамах.

- На Багамах? - У Дольчи округлились глаза. - А почему бы и нет? Если нет возможности спасти корабль, то можно позволить себе гульнуть, пока он идет ко дну.

- Нет, не в этом дело... - Оливия взглянула на Дольчи, которая ничего не знала ни о Риа, ни о ее роли в том, что произошло, и рассмеялась:

- Это длинная история, когда-нибудь я тебе ее расскажу.

Дольчи улыбнулась:

- Расскажи хотя бы о южном солнце, теплых лунных ночах, потрясающих мужчинах. Могу поспорить, что ты здорово провела время.

Взгляды девушек встретились, и неожиданно Оливия почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Она поспешно отвернулась.

- Оливия. - Дольчи тронула ее за плечо. - В чем дело? Я что-нибудь не то сказала? Оливия тряхнула головой.

- Нет, нет, не говори глупости. Я просто поздно легла и не выспалась как следует.

- Ты уверена?

Оливия провела по лицу тыльной стороной ладони, потом обернулась и заставила себя широко улыбнуться Дольчи:

- Абсолютно. А теперь давай перейдем к делу.

Несколько часов они провели, разбирая бумаги. На следующий день Оливия стала обзванивать клиентов, которые исчезли после скандала.

Первые звонки дались трудно. "Хелло, - приветливо говорила она как ни в чем не бывало. - Мы интересуемся, приняли ли вы какое-то решение относительно вашей гостиной?" (Или столовой, или летнего домика... Чего угодно.) А потом, сжав пальцы, ждала ответа.

Никто не бросил трубку. Но никто не выразил желания прийти подписать контракт. Но несколько человек сказали, что да, действительно, пока еще не решили этот вопрос. А трое выразили намерение зайти на неделе и переговорить.

Успех придал ей мужества. Оливия перевела дыхание, придвинула аппарат и снова стала названивать. Эти звонки дались ей намного труднее: теперь она звонила людям, которые аннулировали свои заказы после разразившегося скандала.

Некоторые заказчики сразу бросали трубки. Но другие говорили, что они еще не заключили других соглашений, и проявляли заинтересованность во встрече.

Через несколько дней в студию потянулись клиенты. К концу недели дела стали налаживаться. У "Мечты Оливии" снова появились заказы, не так много, чтобы можно было говорить о прибыли, но достаточно, чтобы появилась надежда на выживание. Оливия работала двадцать четыре часа в сутки; конструировала, делала наброски, вела льстивые разговоры с кредиторами о продлении и снисхождении.

К концу недели она довела себя работой до полного изнеможения, что и было отмечено Дольчи:

- Так больше продолжаться не может, - заявила она.

Оливия положила карандаш и утомленно потерла виски. Дольчи была права, она вконец измоталась. Но ее доводили до изнеможения не дни. Ночи. Долгие, пустые часы в темноте. По ночам ей казалось, что весь мир куда-то опрокидывается, мужество покидало ее, и она не могла изгнать из сознания мысли об Эдварде, перестать видеть его во сне,. - в долгих, чувственных сновидениях, в которых он обнимал ее и занимался с ней любовью. Но даже в снах она пыталась противостоять ему. Ей хотелось сказать: "Я ненавижу тебя, Эдвард, не дотрагивайся до меня". Но вместо этого она страстно отдавалась ему, а когда просыпалась и возвращалась к реальности, ее сердце билось еще сильнее, потому что сны говорили о ее женской слабости в попытках преодолеть желание. По крайней мере, Эдвард перестал звонить. В конце концов, что толку выплескивать свою злость автоответчику? Свой гнев он на кого-то, видимо, уже излил, в противном случае добился бы встречи с ней. Очень хорошо, что этого не произошло.

- Оливия?

Она подняла голову. В дверях со встревоженным видом стояла Дольчи.

- Почтальон только что принес...

Она подала конверт от юриста Чарлза Райта с отметкой "заказное". Оливия вскрыла конверт и извлекла из него лист бумаги. Она внимательно прочитала его, потом подняла глаза на Дольчи.

- Здесь говорится, что я просрочила уплату долга.

- Долга?

Оливия покачала головой. Не было никакого долга, уже не было. В своем завещании Чарлз Райт позаботился об этом, и, конечно же, его юрист знал об этом.

- Это ошибка, - сказала она. - Я разберусь с этим.

Она позвонила юристу. Тот был любезен, почти извинялся перед ней. У него не было иного выбора, кроме как послать ей это письмо, объяснил он.

- Вы правы, мисс Харрис, там было дополнительное распоряжение. Но оно опротестовано.