Здравствуй, Шура!

Миновали Бахмач, потом знакомые места: станции Чесноковку, Бондаревку, переехали мост через реку Десну у Макошино, о котором упоминал Шурик, что он цел. Миновали станцию Низовка. На этой станции с рядом стоящей платформы кто-то из наших (уж не Рачков ли?) принес торбочку с солью. Насилу урегулировали этот конфликт с охранником соли.

07.12.1943

И вот, глубокой ночью, с замиранием сердца я стучу в двери родного дома. Открыла мать… Дальнейшее описано в моей открытке № 8, которую я писал жене Шуре в Ижевск со станции Сновская:

«Здравствуйте, дорогие Шура и детки!

Вот я и в Сновске! В два часа ночи постучал в квартиру, открыла мать. Анька имеет двух детей теперь, а третий, Юрик, погиб от разрыва мин. Был у Лукашевич и Вальки: живы, здоровы. Сновск разрушен, но, по сравнению с другими местами, не слишком сильно. Казенный лес почти весь немчура уничтожила. Вагон наш пока в Сновске, ночевать буду у наших. Когда двинемся в Гомель – не знаю, уж очень он, говорят, разрушен. Василия Коленченко немцы убили, Хомяка тоже, почтальона Усика с семьей и других. Пиши на всякий случай по адресу на обороте, т. е. в Гомель. Твои письма получили и наши, и Лукашевичи и тебе ответили. В Сновске все дешево, но денег у меня нет. Погода мокрая, ботинки мои разваливаются, а в валенках ходить нельзя. Вчера встретил Ваньку Пузач, он говорит, что Олька жива, надо будет ее повидать. Ну, пока. Целую вас всех».

Итак, судя по открытке, я появился в Сновске числа пятого или шестого декабря.

08.12.1943

Я послал девятую открытку к жене Шуре:

«Здравствуйте, мои дорогие!

Я еще в Щорсе, живу у своих. На днях едем в Гомель. Был у Лукашевичей, обходил весь Сновск. Немцы сожгли почти весь казенный лес. Поеду в Гомель – конечно, ни черта там не осталось, так что все придется наживать сначала. Бабушка наша бегает, как и прежде. Картошка у них есть своя. Анька работает учительницей. С нетерпением жду твоих писем. Пиши по адресу на обороте (Гомель, главпочтамт, до востребования). Привет нашим колхозникам. Узнал адрес Лёни: полевая почта 29422-10, Гаврилову Л.В. Адрес Шуры: полевая почта 24919 Гаврилову А.В. Сейчас пойду ходить по Сновску, повидаю Ольку. Пиши, как живешь, как с картошкой дела, с работой. Целую всех».

10.12.1943

Я писал в колхоз «Луч» Вере Тимошенко (прим. – сестре Шуры):

«Здравствуйте, дорогие мама и Вера с детками!

Уже три дня живу в Сновске. Сегодня едем в Гомель. Мои родные живы и здоровы, только у сестры Аньки мальчика разорвала мина. Лукашевичи и Валька с мужем тоже живы. Ксениного мужа взяли в Красную армию. Сновск значительно поврежден, в городе много домов сожжено, в том числе церковь. Евреев много немец пострелял. Расстреляли немцы Василя Коленченко, Хомякова, Кожелая и других. Сергей Зайка, Беренсон, Иовшицы – немецкие прихвостни, и они бежали с немцами. Черниговская улица вся цела. Казенный лес почти весь вырубила и выжгла немчура. В общем, Сновск пострадал, хотя и не так, как другие города, где я побывал и проезжал. Гомель, говорят, почти весь сожжен. Вот поеду – увижу. Здесь все дешевле, чем у вас, но постепенно цены растут, потому что люди приезжают. На радостях, при встрече, пил самогон. Не знаю, где придется в Гомеле жить, так как по слухам квартира наша разбита. Пишите в Гомель – адрес на обороте. Сегодня наши получили от Шуры письмо. Целую всех».

13.12.1943

Пишу письмо жене Шуре из Гомеля:

«Здравствуйте, мои дорогие! Вот, прибыл я в Гомель. Как все разрушено – трудно описать. Хотел добраться до нашей квартиры, но не удалось. От мин дом почти разрушен, и наша квартира завалена камнями, посмотреть, что делается в середине, никак нельзя. Конечно, там ничего нет. Был у Перхуновых: они говорят, что немцы давно все вывезли, что было в этом доме. Шура, вышли мне те две книги, которые я тебе оставил. Пиши на главпочту до востребования. Где буду жить – пока не знаю, а сегодня живу в вагоне в Новобелице. В Сновске читал твое письмо, что ты писала нашим. Целую вас. Пиши мне обо всем».

Итак, примерно 12 декабря 1943 года я уже был в Новобелице. Управление Белорусской железной дороги помещалось в школе. Встретился с моим начальником Жариным Д.Е., с руководителями бухгалтерии и многими, многими другими. Управленцы прочили мне новое место работы, но я не хотел туда идти. Слишком большое начальство приходилось там обслуживать, а оно, как известно, довольно капризное, и работать с ним нелегко. Поэтому я стремился остаться главбухом первой дистанции связи, где и начальство, и народ проще. Жарин тоже не хотел другого бухгалтера и, пользуясь своим влиянием у управленцев, отстоял меня, и я остался на своей старой должности.