Здравствуйте, я ваша... тёща!

Леодар пристально посмотрел на меня, выразительно пошевелив бровями. Не знаю, что он этим хотел сказать, возможно, просто предупредил на будущее. Я кивнул в ответ, этого оказалось достаточно, чтобы лицо наследника расслабилось.

— Леди, уже вечереет, становится прохладно, сто́ит вернуться в гостиную. И вы ещё не ужинали, — заботливо пожурил девушку принц.

Та в ответ опять смутилась, позволила себя увести, но на пороге обернулась ко мне и снова мило улыбнулась.

— Ну и что это было?! — на террасу ворвался Хил, едва я остался в одиночестве.

— Что? — переспросил из вредности я.

— Какие-то объяснения наедине… — пихнул меня в бок друг.

— Да ничего такого! — попытался по-быстрому завершить расспросы. — Извинился за неудачный портрет.

— Ну, если тебя не отчислили сразу, да еще и так улыбались, то с портретом всё не так уж и плохо, — “успокоил” приятель. — Кстати, вы неплохо смотритесь вместе!

— Это ты сейчас к чему клонишь?

— Ну, если ты победишь в отборе, то, может, и ничего страшного? — продолжал с медвежьей непосредственностью Хил.

— Страшного действительно ничего, — пожал я плечами. — Но и особой радости ни ей, ни мне… Хотя, в такой ситуации не до радости.

— А мне кажется, ты ей глянулся! — напирал друг.

— Да с чего ты взял? — начал раздражаться я.

— Внутреннее чутьё! — заявил этот нахал и не удержался от подколки: — Ах, ну да! У тебя ж с чутьём пока напряг, но поверь мне…

— Ты, конечно, тот ещё громила, но я тебе точно наваляю когда-нибудь! — зарядил кулаком в его плечо.

— Полегче! Мне на этих руках еще девиц носить! — засмеялся Хил. — Пойдем лучше, выпьем, пока тебе нюх позволяет. Кстати, скоро он вернётся? Что там по срокам?

— Да вроде, уже вот-вот. Нейя клялась, что две недели или чуть больше. Две уже прошло.

— Вот видишь! Можем не успеть, — потащил меня к столику с напитками друг, сунув в руку бокал с чем-то противным.

— Фууу… — я приблизил напиток к носу и передернулся. — Гадость какая!

— Что? Не успели мы? — расстроился немного приятель. — Зато полосу препятствий легко пройдешь, а то без обоняния мог бы что-то пропустить. Кстати, я тоже с вами побегу.

— Зачем?! — удивился, отодвигая и приближая бокал к носу, чтобы понять, насколько вернулась моя чувствительность.

— Как можно пропустить такую веселуху? — хмыкнул Хил. — Не бойся! Я вне конкурса, на правах приглашённой звезды.

Оставшуюся часть вечера мы экспериментировали с моим нюхом. Оказалось, что вина я пока еще могу пить, а вот что покрепче — уже нет. И запахи чую только самые резкие и сильные, да и расстояние пока небольшое, а пару ладоней от лица. Но уже что-то. Вовремя я успел портрет закончить, а то бы мучился, не вручать же едва намеченные наброски. Хотя, судя по Наастиду, это тоже тактика… Но почему-то захотелось размяться, вспомнить студенческие годы. В общем, понимаю я Вейсхила, который тоже с нами побежит через неделю.

Глава 23 — Майя

Майя

Портрет повесила в спальной комнате, тут его мало кто видит. Не хочу, чтобы кто-то ещё увидел меня такой слабой и жалкой. Хотя, через пару дней поняла, что не такой уж жалкой я изображена, скорее грустная немного. Но всё равно, в гостиную перевешивать не буду, и так камеристка вздыхает украдкой, поглядывая на эту картину, а потом пытается особо затейливо уложить мои волосы.

И всё-таки, не понимаю я этого художника! Так мило поговорили тогда на террасе, он показался мне спокойным и внимательным, с ним было так уютно общаться, как будто мы давно знакомы. И тут вчера…

Вчера я вернулась со своей ежедневной прогулки, порекомендованной местным лекарем. Не успела пройти к себе, как была остановлена темноволосым мужчиной:

— Леди Майя, вы очень торопитесь?

— Нет, до ужина еще достаточно времени, — ответила, вспомнив его имя, Барт, черный волк.

— Я заметил, вам нравится музыка, — темные глаза блеснули из-под длинной челки.

— Мне кажется, она практически никого не оставляет равнодушным, — всё еще не понимала, к чему он клонит.

— Позвольте развлечь вас, я тоже играю на клавесине и лютне, — наконец прояснил мужчина.

Подумав, что мне хорошо бы потихоньку начать знакомиться поближе с кандидатами в мужья, чтобы потом, в самом конце отбора, было проще сделать выбор, я приняла приглашение.

Пустая музыкальная гостиная показалась мне больше, чем в прошлый раз. Барт сыграл пару веселых песенок на клавесине, напевая их довольно приятным тенором. Потом снял со стены, увешанной разными инструментами, лютню и подошёл поближе ко мне. Симпатичный романс, грустная баллада, а затем и серенада понравились бы мне гораздо больше, если бы с каждой песней этот брюнет не пытался сесть всё ближе и ближе. И не заглядывал бы так многозначительно мне в глаза. Я уже собиралась покинуть незапланированный концерт, как в комнату ворвался Гарт, вырвал лютню из рук певца, а затем ухватил его за грудки́:

— Что ты себе позволяешь?!

— Отпусти, бешеный! — вырывался “музыкант”.

— Не смей!

— Что не сметь? Я же просто развлекал милую девушку песнями, — недоумевал Барт, почти освободившийся от захвата.

— И для этого ты почти уселся ей на колени? — практически прорычал белый волк.