Zeckendorf

Когда я позвонил мэру Уильяму О'Дуайеру и спросил его, хотел бы он сохранить Организацию Объединенных Наций в Нью-Йорке, он горячо ответил, что отдал бы руку, ногу и другие части своего тела за такую возможность, но ни одна из них не является особо продаваемой, тогда я попросил его соединить с мисс Холли, его секретаршей, по внутреннему телефону. Я собирался продиктовать заявление, которое он мог бы отнести в Организацию Объединенных Наций: "Настоящим мы предлагаем Организации Объединенных Наций примерно семнадцать акров на Ист-Ривер от Сорок второй улицы и Первой авеню на север до Сорок девятой улицы за любую цену, которую они пожелают заплатить".

О'Дуайер, опешив, прервался, чтобы спросить, как мы могли такое сказать.

Я сказал ему, что вопрос о месте расположения ООН уже настолько близок к крайнему сроку, что времени на торг нет. Если я не скажу, что цена не имеет значения, они подумают, что это уловка оператора недвижимости, чтобы остановить их переговоры по Филадельфии, а затем отнять у них миллионы. Это должен быть карт-бланш. Мы либо поразим их воображение и заставим переосмыслить ситуацию, либо нет, и одним из решающих элементов будет цена. Затем, рассмеявшись, я сказал: "Кроме того, вряд ли первым шагом Организации Объединенных Наций будет отнять у человека его собственность и ничего не предложить. Я рискну".

Он сказал: "Хорошо, только не смейтесь. Я беру свою жизнь в руки, спускаясь туда, чтобы сделать это".

На следующий день, в субботу, мне позвонили домой. "Это Поллок из "Юнайтед Пресс", из Лейк-Успеха. Я хочу кое-что уточнить. Правда ли, что вы предложили семнадцать акров манхэттенской недвижимости Организации Объединенных Наций?"

Я сказал, что это правда, и спросил, много ли желающих.

"Интерес! Это революция! Они сходят с ума там, в собрании. Филадельфия мертва. По-моему, они собираются смириться". Это произошло почти ровно через двадцать четыре часа после того, как я впервые позвонил мэру О'Дуайеру.

На следующее утро предложение о создании сайта ООН стало новостью на первой полосе, и ООН была в смятении, пытаясь охватить это новое событие. Я никоим образом не участвовал в обсуждениях. Мэр и его помощники, Государственный департамент и ООН теперь владели мячом. Как выяснилось, ключевой фигурой в этой смешанной группе был сверхактивный молодой человек по имени Нельсон Рокфеллер, член комитета по созданию ООН при мэре.

Во вторник, 10 декабря, мы с Марион и Генри Сирсом и его женой отмечали нашу годовщину и день рождения Генри в "Монте-Карло". В зал вошел Уоллес Харрисон с картой владений в Ист-Сайде. Его сопровождали Фрэнк Джеймсон, советник Рокфеллера по связям с общественностью, и человек из Государственного департамента. Харрисон объявил: "Организация Объединенных Наций хочет получить опцион на эту собственность".

"Я отдал его им".

"Но они хотят цену".

"Я дал им это - все, что они захотят заплатить".

"Хватит шутить".

"Это не шутка. Садитесь, выпейте".

"А как насчет цены?" спросил Харрисон.

"Зачем тебе это нужно?"

"Сколько вы за него заплатили?"

Я сказал: "Шесть с половиной миллионов за скотобойню, но теперь собственность простирается гораздо дальше на север, вплоть до Сорок девятой улицы".

"Помедленнее", - сказал он. "Вы бы продали его за восемь с половиной миллионов?"

Я сказал ему, что продам за два миллиона или столько, сколько они готовы заплатить. Харрисон попросил меня дать им опцион на 8,5 миллиона долларов, поэтому я провел на карте линию вокруг участка и сказал: "Кстати, я добавлю сюда еще пятнадцать тысяч квадратных футов на северной стороне Сорок седьмой улицы, так что это заставит вас идти на север по крайней мере до Сорок восьмой улицы". Я подарил им эту дополнительную землю, чтобы убедить их расширить свой участок на север, как и следовало.

К тому времени я уже выпил много шампанского, но четко провел линию собственности и написал: "Вся собственность, находящаяся в пределах этой линии, передается на тридцать дней в распоряжение Организации Объединенных Наций". И перечислил соответствующие кварталы. Я позвал Гарри Сирса. "Вы согласны с этим, Гарри?" Он согласился, и я сказал: "Опустите кулак".

Сирс подписал, я подписал, и это был единственный контракт, который мы когда-либо заключали с Организацией Объединенных Наций.

На следующее утро в 10:30, голова пульсировала от выпитого накануне шампанского, я был в своем кабинете, но хотел бы, чтобы меня там не было, когда зазвонил телефон. Девушка сказала, что на линии Нельсон Рокфеллер. Когда я поднял трубку, бодрый голос Рокфеллера прохрипел: "Это Билл Зекендорф?".

"Да".

"Мы не спали всю ночь, улаживая детали, но все получится. Старик отдаст эти 8,5 миллиона долларов ООН, а они заберут вашу собственность. До скорой встречи. . . . До свидания".

Недвижимость была куплена! Я не мог поверить в это. Я позвонил оператору коммутатора и попросил ее выяснить, кто звонил. Она ответила, что это действительно был Рокфеллер. Я осторожно надел шляпу и понес свое похмелье домой. Войдя в квартиру, я сказал Марион: "Мы только что переехали в столицу мира".