Зейтун

Как бы Зейтуну ни хотелось проигнорировать оба замечания, пропустить их мимо ушей он не мог. Теперь-то ему стало ясно, что произошла огромная ошибка и не один день понадобится, чтобы распутать клубок недоразумений. Тодд поднял шум, но Зейтун понимал, что ничего путного из этого не выйдет. Вопрос об их виновности или невиновности не здесь будет решаться, и времени на решение уйдет немало.

Зейтун застыл в ожидании.

Перед ними в неглубокой нише стояли игровые и торговые автоматы. Поверхность над автоматами по внутреннему периметру вокзала была украшена настенной росписью. Она состояла из четырех частей и занимала всю верхнюю половину стен.

Общая длина панно составляла сто двадцать футов; художник[17] постарался изобразить основные события из истории Луизианы и Соединенных Штатов в целом. Зейтун, глядя на панно, подумал, что, хоть и не раз бывал на вокзале, толком рассмотреть фрески не удосужился, и вот теперь у него есть такая возможность. Потрясающее впечатление, мрачная картина порабощения и борьбы… Жуткие цвета, изломанные линии, искаженные фигуры. Ку-клукс-клановские капюшоны, скелеты, арлекины в одеяниях кричащих цветов, раскрашенные лица. Прямо над Зейтуном льва терзал огромный золотой орел. В другой части солдаты в голубой форме строем шли на войну мимо массовых захоронений. На панно было много сцен расправ или уничтожения людей — американских индейцев, рабов, иммигрантов. И неизменно, по замыслу художника, неподалеку находились зачинщики: богатые аристократы в напудренных париках, генералы в сверкающих мундирах, дельцы с мешками денег. В одном месте на фоне затопленного города стояли в воде буровые вышки.

Следующим к билетной стойке «Амтрака» подвели Нассера. Зейтун увидел, как его и Тодда фотографируют и берут у них отпечатки пальцев.

В самом начале допроса Нассера произошла заминка: причиной стала его брезентовая сумка — женщина-офицер вытаскивала из нее пачки долларов.

— Эти деньги явно прибыли издалека, — заявила женщина.

Нассер попытался ее переубедить, но тщетно — появление денег только подогрело интерес допрашивающих.

— Они прибыли издалека, — с большей уверенностью повторила она.

Деньги разложили на соседнем столе, и вскоре вокруг образовалась толпа. Кто-то пересчитал купюры: десять тысяч долларов.

Вот тогда Зейтун впервые узнал о содержимом брезентовой сумки. Когда Нассер положил ее в каноэ, Зейтун решил, что там одежда, может, кое-какие ценные вещи. Откуда ему было знать, что в сумке 10 000 долларов США, да еще наличными.

За одним открытием последовали другие. У Тодда были при себе 2400 долларов. Их сложили в отдельную кучку на столе рядом с деньгами Нассера. А в карманах у Тодда нашли карты районов Нового Орлеана, распечатанные с сайта MapQuest[18].

— Я развожу задержавшийся в пути багаж, — попытался объяснить Тодд.

Но офицеров это не удовлетворило.

В одном из карманов Тодда обнаружили флешку, какие используют в цифровых камерах. Рассмеявшись, Тодд объяснил, что на ней только снимки повреждений, причиненных наводнением. Но власти думали по-другому.

При виде собранных на столе улик Зейтун упал духом. Большинство муниципальных служб не функционируют. На вокзале нет ни судей, ни адвокатов. Самостоятельно им с друзьями не выпутаться. Полиция и военные и так уже заведены до предела, а улики — слишком подозрительные. Зейтун приготовился к долгому ожиданию.

Тодд все больше выходил из себя. Ненадолго успокаиваясь, снова закипал от негодования. В конце концов, один из военных замахнулся, словно намереваясь ударить его кулаком по лицу. Тодд затих.

Потом настала очередь Зейтуна. Его подвели к стойке «Амтрака» и сняли отпечатки пальцев. Подтолкнули к стене, на которой фломастером были сделаны отметки для измерения роста — от пяти до семи футов. Зейтун не раз стоял здесь в очереди за железнодорожными билетами для своих друзей или работников. А теперь его в наручниках, под охраной двух вооруженных винтовками М-16 солдат, фотографировали — на том же самом месте.

У стойки у него забрали бумажник и обыскали. Задали обычные вопросы: имя, фамилия, адрес, профессия, страна рождения. В чем его обвиняют, не сообщили.

Затем его вернули на старое место и усадили рядом с Нассером и Тоддом, пока обыскивали Ронни.

Не прошло и нескольких минут, как его грубо схватили за руку.

— Встать! — приказал какой-то солдат.

Зейтун встал; трое отвели его в маленькую комнатку — что-то вроде подсобки. Внутри — голые стены и складной столик.

Дверь закрылась. Зейтун оказался наедине с двумя солдатами.

— Раздевайся, — велел один.

— Здесь? — спросил Зейтун.

Солдат утвердительно кивнул.

С момента ареста и до этой минуты Зейтуну не предъявляли никаких обвинений, не зачитывали его прав. Он не знал, по какой причине задержан. А тут еще двое солдат — в полной боевой выкладке, с винтовками — запихнули его в белую каморку и требуют, чтобы он разделся.

— Давай, шевелись! — рявкнул один солдат.

Зейтун снял футболку и шорты и, помедлив, скинул шлепанцы.

— Трусы тоже, — приказал тот же солдат.