Зельда Марш

В тот вечер, когда доктор Бойльстон повез Зельду в театр, она резко заявила ему, если он хочет, чтобы они остались друзьями, он должен прекратить свое заигрыванье с нею. В театре она вся трепетала от возбуждения. Давали «Серенаду». Она нашла, что Евгений Каулис — лучший бас в мире, а Марсия Ван-Дрессер — изумительная красавица. Театр казался ей раем, и она напрягала глаза и уши, чтобы ничего не пропустить, все увидеть и услышать. А доктор невыносимо раздражал ее: он то касался коленом ее колена, то гладил украдкой кончиками пальцев ее плечо. Это было противно, Зельда так и сказала доктору. В конце вечера он оставил ее в покое, стал снова вести себя прилично, называть ее «калифорнийским цветочком» и после представления повел ее к Мэски и угостил мороженым. Прощаясь с ним у ворот, она подставила ему щеку, и доктор растаял от удовольствия и благодарности. Он долго держал ее руку в своих огромных лапах, тихонько поглаживая ее и бормоча все время: «Милая Зельдочка, вы так добры ко мне, старому греховоднику… ужасно добры, право… Я вас страх, как люблю, Зельда… Признайтесь, вы считаете меня порядочным наглецом и старым дураком, а? Ничего не могу поделать! Но я вас ужасно, ужасно люблю, девочка…»

5

Зельда-таки умудрилась в субботу днем «улизнуть» на прогулку с Джеральдом Пэйджом. «Улизнуть» на ее языке называлось уйти, обманувши тетку и дядю. На этот раз, например, предполагалось, что она делает покупки в городе. Между прочим, ей было поручено отнести к Стразинскому завить накладные локоны тетки. Зельда упросила одну из школьных товарок выполнить вместо нее все поручения, сама же встретилась в условленном месте с Джеральдом, и они поехали кататься на взморье в его щегольском экипаже. У Зельды сердце прыгало в груди от гордости и удовольствия. Джеральд имел такой внушительный вид, когда, держа вожжи в сильных, затянутых в перчатки руках, с веселой важностью поглядывал из-под полей шляпы на дорогу и объезжал встречные экипажи. Зельде казалось, никогда еще она не неслась так головокружительно быстро. У нее дух захватывало, а соленый морской ветер дул в лицо и играл ее волосами; когда они на обратном пути очутились на пустынной дороге в Парке, ее спутник перестал подгонять лошадей, взял вожжи в правую руку, а левую закинул за спинку сиденья, чтобы было удобнее «ухаживать» за Зельдой.

«Ухаживать»? Все эти намеки, вопросы, бормотанье, жадные взгляды, жаркая рука, не смевшая обнять по-настоящему, — может быть, все это и не следовало считать «ухаживаньем влюбленного»? Ведь ничего определенного, значительного, ничего такого, что выдавало бы его намерения, — а все же это было «ухаживание», и Зельда это отлично понимала. Всякая другая девушка, не такая красивая и самоуверенная, как Зельда, была бы польщена вниманием этого вылощенного юнца. Но на Зельду это не производило никакого впечатления. Она обожала кататься. Быстрая езда кружила ей голову… А Джеральд Пэйдж? Хм, очень он ей нужен! Она мысленно пожала плечами.

Тем не менее, раньше, чем он снова взялся за вожжи, чтобы везти ее домой, ему тоже, как доктору Бойльстону, милостиво подставили щеку для поцелуя. А так как он оказался смелее доктора, то поцеловал и уголок рта, и Зельде пришлось резко остановить его заявлением, что она выскочит из коляски и пойдет домой пешком, если он не будет вести себя прилично.

Но не удовольствие провести тетку и дядю, не встреча и катанье с Джеральдом в его щегольском экипаже на зависть и удивление Гвендолен Кук, мимо которой они промчались, не всеобщее внимание, возбуждаемое ими, не ухаживание Джеральда сделали этот день памятным для Зельды. Самым драгоценным воспоминанием, самым важным эпизодом этого дня было то, что она увидела, проносясь в экипаже по набережной: две фигуры, медленно прохаживавшиеся по песчаному берегу у самой воды — мать и сын, гулявшие рука об руку.

6

Зельда отложила вечернюю газету и задумчиво посмотрела перед собой. То, что она прочитала, разбудило мысли, целый вихрь мыслей. Это был отчет об очередном концерте кружка любителей музыки. Миссис Кирк тоже выступала, и рецензент с восторгом отзывался об ее игре. Картина за картиной проносились перед погруженной в грезы Зельдой. Она дала волю воображению. Внезапно сладостная трепетная волна захлестнула ее, прокатилась по всему телу, начавшись с кончиков пальцев — она закрыла глаза и судорожно вздохнула.

На следующий день, в отсутствие дяди и тетки, она позвонила по телефону доктору Бойльстону. Доктор очень обрадовался, узнав ее голос. Зельда объяснила, что ей хотелось бы его видеть, так как у нее есть просьба к нему. Не может ли доктор под каким-нибудь предлогом прийти к ним в один из ближайших дней? И доктор явился в тот же вечер. Зельде удалось переговорить с ним до прихода дяди.