Зеленая

— Нет, — нехотя ответила я. — Я должна предстать перед Временным советом; такое условие поставили мне священники. Иначе они не освободят Танцовщицу. Если я вместе с вами вернусь в храм, они подумают, что я нарушила наш договор.

— Тогда иди. Постараюсь как можно скорее прийти ей на помощь.

— Трактирщик…

Он уже думал о том, как помочь Танцовщице, но, услышав мой голос, круто обернулся:

— Что?

— Неужели Чистильщик причинит ей еще больше боли?

— Нет. И все же его помощь может оказаться не совсем такой, какая ей сейчас требуется.

Я побежала, сгорая от стыда и сожаления. Надо было ни на шаг не отходить от Танцовщицы! Я ведь могла не покидать ее. Зато сейчас я выполняю поручение, данное мне двумя богами… Танцовщица хотела того же. Так и надо думать. Она хотела того же!

От безымянной таверны я быстро добралась до Песчаной улицы. От квартала пивоваров ее отделяло всего несколько улиц, застроенных жилыми домами. Когда-то на Песчаной улице помещались красильни, а потом они переехали на восточную окраину Медных Холмов. Некоторые огромные старые здания переделали под каретные сараи и конюшни. В других теперь были лесоторговые склады и хранилища прочих крупных товаров.

За складами начиналась Песчаная улица; там селились сапожники, портные, ткачи и шерстобиты. Текстильная биржа, в отличие от многих цеховых построек в Медных Холмах, как, впрочем, и в Калимпуре, могла похвастать близостью к своим истокам. Правда, внутрь я еще ни разу не заходила. Когда мы с Танцовщицей осматривали город, то нарочно держались подальше от Текстильной биржи, чтобы меня не заметили раньше времени. Танцовщица показала мне биржу лишь издалека.

Фасад был облицован гранитными плитами, украшенными резьбой. По бокам лестницы я увидела мраморные тюки шерсти и валяльную бочку. Кто-то посадил в бочку цветы, хотя сейчас от них остались лишь разросшиеся корни да мертвые листья. С крыши, загораживая центральные окна, свисал флаг Медных Холмов. На нем был изображен герб города — медный щит, поделенный на четыре части, с короной и кораблем. Вспомнив, чему меня учили на Гранатовом дворе, я подыскала нужные слова: щит рассечен на четыре прямоугольных поля. В первом золотом поле изображена корона, венчающая корабль на море.

Интересно, почему после падения Правителя не убрали корону?

У дверей, на верхнем пролете, стояли два стражника в таких же плохо сшитых кожаных доспехах, как и болван, охранявший казну. Правда, у здешних стражников в руках были копья. Один из них преградил мне путь:

— Сюда нельзя, мальчик. Особенно в маске. И потом, правители сейчас заняты.

Здесь мне вряд ли удалось бы завязать драку.

— Они сами посылали за мной!

— А теперь отсылают прочь.

Стражники захихикали.

— Меня очень хотел видеть Федеро.

Смех прекратился. Копьеносцы прищурились.

— Ты уверен, что он хочет увидеть именно тебя? Беседа с ним вряд ли доставит тебе радость!

Я подумала, что с удовольствием скормила бы болванов Бескожему, но сдержала растущее раздражение.

— Я ничего не узнаю, пока не войду.

Стражник отступил на шаг и ударил кулаком по двери, украшенной витражами. На витражах изображались все стадии производства войлока. Из-за двери высунулся пожилой конторский служащий с кислым выражением лица.

Стражник показал на меня:

— Мальчишка уверяет, что за ним посылал Федеро!

Служащий оглядел меня с ног до головы.

— Не помню, чтобы мы посылали за малолетним наемным убийцей. Наверное, твое место на улице Лобскаус, среди музыкальных залов.

Я приподняла покрывало и ткнула пальцем в шрамы на щеках.

— Прости мою ошибку! — воскликнул служащий. — Вижу, слухи о твоем прибытии не были преувеличены.

— Спасибо, — сладким голосом сказала я охраннику.

Черный костюм был хорош для Калимпуры, где никто не удивлялся самым необычным одеждам. В Медных Холмах маскарадные костюмы носили только на сцене, и я выглядела странно, если не сказать больше. Особенно не в чести были всевозможные маски и покрывала.

Очутившись в здании биржи, я поняла, что скрываться больше нет смысла. Скомкав покрывало, я сунула его в мешочек.

Когда-то здесь была величественная прихожая. Теперь ее поделили на квадраты и в каждом квадрате поставили письменный стол и шкафчик. Висящие на стенах портреты бывших президентов биржи завесили графиками. Туда-сюда сновали люди с бумагами в руках; кто-то старательно скреб по бумаге пером. Конторские служащие тихо переговаривались, сбившись в кучки по двое или по трое. Правитель пал, но цехами, торговлей и таможней по-прежнему надо было управлять.

— Как видишь, — сказал мой провожатый, — дел у нас хватает. Здесь же взимают налоги и выплачивают гонорары. Здесь же принимают жалобщиков… Прошу, следуй за мной!