Зеленая мумия

– Ложись-ка сегодня у меня, дорогая, – предложила Сара, – а то мне страшновато одной: по-моему, ночная стрельба из пистолета ничуть не лучше, чем прогулки призрака в парче. А ты Джей? Не сомкнешь глаз до рассвета?

– Нет такой необходимости, – вставил я. – Я буду сторожить один. Если мистер Брэг услышит выстрел, пусть приходит в галерею.

– Разумеется, я сразу прибегу. Плоти и крови я не боюсь – сверхъестественные враги куда страшнее. Но к какому бы миру ни принадлежало это существо, надо усмирить его и отправить туда, откуда оно пришло. Если ты, Джеффри, его не поймаешь, нам придется покинуть Аллистон-холл и уехать за границу. Я и сам начинаю бояться, а в моем старческом возрасте справляться со страхом очень трудно: прежних сил и энергии уже нет. Рисковать Сарой, Хелен и собой из-за какой-то покойницы двухсотлетней давности я не желаю.

– Ладно, мистер Брэг, я сделаю все от меня зависящее. Если не смогу изгнать духа, поступим, как вы говорите. Надо спасать Хелен – кто-то очень хочет ее смерти.

– Как? Ты тоже думаешь, что призрак пришел за ней?

– Это какой-то трюк, не более. Давайте не будем гадать и все выясним.

Мистер Брэг покачал головой и удалился в спальню, а я взял в одну руку лампу, в другую – револьвер и пошел осматривать дом. Я подергал все двери и рамы окон и убедился, что они надежно заперты. Я заглянул во все свободные комнаты от подвала до чердака – пусто. Совершенно очевидно, что кроме хозяев и слуг в особняке никого не было. Тогда я твердым шагом направился в галерею выслеживать призрака.

Ночь выдалась морозной и ясной. Длинная галерея занимала все западное крыло. Блики лунного света падали на картины через огромные, от пола до потолка, окна на противоположной стене. От нечего делать я стал рассматривать полотна, и они мне не понравились: похоже, Аллистоны не слишком разбирались в изобразительном искусстве, потому и не стремились приобретать шедевры.

Основную часть коллеции составляли портреты предков Хелен, начиная с эпохи Тюдоров, которые вызвали у меня наибольший интерес. Их было много, все в позолоченных рамах; встроенные в дубовые панели, они сливались со стеной. В дальнем конце я заметил витраж, сквозь который, отбрасывая разноцветные узоры на полу и холстах, лился серебристый свет. Я замер перед портретом леди Мариам Аллистон.

Высокая статная красавица, участница якобитского движения, по-видимому, действительно была сильна как телом, так и духом. Гордый взгляд бросал вызов обществу, холеные белые руки сжимали трость. Художник изобразил женщину во весь рост; в платье из богатой парчи, в высоком головном уборе по моде того времени, в красных туфлях на каблуке и с драгоценностями на шее и руках она выглядела настоящей королевой и, несомненно, вела соответствующий образ жизни. Мне сделалось страшно, когда я мысленно представил, как она хмурилась, если кто-то вдруг осмеливался перечить ей хоть словом, как проклинала мужа, который смертельно ранил ее. Эта прекрасная, холодная и надменная леди, рожденная ослеплять красотой, разбивать сердца и властвовать над ними, напомнила мне эгоистичную Беатрис, героиню Теккерея. Мариам Аллистон тоже потерпела неудачу, но умерла благородно, в расцвете молодости, не дожив до печальных седин. Если бы шпага сэра Уолтера не поразила ее пылкое сердце, она могла бы стяжать лавры Сары Дженнингс[21]. Неумолимый рок оборвал ее жизнь и обрек на то, чтобы стать неуемным духом – дурным предзнаменованием тем, кто носил ее знатную фамилию. Но неужели ее величественный призрак опустился до того, чтобы пугать пожилую горничную и плебея дворецкого? Какая мрачная ирония!

Почти до рассвета, ежась от холода и размышляя о превратностях судьбы, я провел в галерее, но, увы, мои бдения не увенчались успехом. Я не слышал шелест парчового платья и не видел женское лицо – призрак не удостоил меня вниманием. Уставший, я вернулся к себе в комнату, вздремнул около часа и спустился к завтраку, посмеиваясь над своими суеверными друзьями.

– Ну? Что я говорил? Парсонсу и миссис Джексон просто померещилось, – с апломбом заметил я. – Леди Мариам слишком ранима, чтобы вернуться на место своей гибели.

– С чего вы взяли, мистер Бошан, что она появляется каждую ночь? – возразила миссис Брэг. – Подождите, она еще заставит вашу кровь стыть в жилах!

– Ничуть! При мне револьвер – она побоится.

– Ты по-прежнему полагаешь, что это трюк, Джеффри? – спросил мистер Брэг.

– Два варианта: призрак в парче – или плод воображения прислуги, или специально разыгранный спектакль.

Я пообещал супругам доказать свою правоту и в течение двух недель ночь за ночью упорно сидел в галерее и ждал привидение. «Почему оно не приходит? – беспокоился я. – Может, мое намерение угостить злоумышленника порохом, которое я огласил публично, испугало того, кто переодевался в леди Мариам?» Придя к такому выводу, я переменил тактику и вновь собрал слуг.