Зеленая ночь

Не дожидаясь ответа, он подошел к Халыку и, наклонившись, что-то шепнул ему. Тот обернулся с ложкой в руках, мельком глянул на Умида. Отвернулся, пробормотал что-то… Пири снова зашептал ему на ухо. Халык пожал плечами, потом поставил миску на скатерть, поднялся и обернулся к Умиду.

— Асли велит тебя с собой взять. Что-то больно ты моей жене полюбился… — он усмехнулся, мешки под глазами еще больше набрякли.

— А как же колодец? — Умид взглянул на отца.

— Джафаркулу поможет, — ответил за отца Халык.

Джафаркулу сунул за щеку кусок чорека, который только что взял со скатерти. Щека надулась и заблестела.

— Как же я?.. У меня… это… грыжа…

— Ничего! — бросил Халык. — Семерых детишек настрогал, не говорил — грыжа!

Джафаркулу с трудом проглотил большой кусок.

— При чем тут?.. Разные вещи… Земля вон какая тяжелая!..

— Ладно, все! Будешь помогать дяде Меджиду.

— А грыжа-то…

— Отстань! — оборвал его председатель. — Не порть кровь — к научному руководителю еду!..

Пока машина не выехала из деревни, никто не произнес ни слова. Когда свернули на шоссе, Халык повернулся к Умиду. Бледное его лицо порозовело, словно от сильного напряжения.

— Знаешь, чего ради Асли тебя ко мне приставила? Думает, гулять еду… Кто про что, а вшивый все про баню!.. — Халык повернулся к водителю. — Затянулась моя наука… А злыдень этот покоя не дает. Пристал как репей! На дню два раза звонит!..

По тому, как образовались морщины на щеке Пири, Умид понял, что тот осклабился.

Свернули к винодельческому совхозу, прихватили бочонок коньяка. Похоже, научный руководитель Халыка — не дурак выпить…

В Евлахе заехали на базар. Купили зелени, помидоров с огурцами, фруктов. Что ж, все правильно: коньяк, баранина — без зелени не обойтись.

Зашли в промтоварный магазин. Халык взял семь метров дорогой парчи. Видимо, для жены или дочери научного руководителя.

Халык отозвал Пири в сторону. Они говорили вполголоса, но председатель то и дело поглядывал на Умида, и тот понял, что разговор о нем. Халык был чем-то обеспокоен, даже растерян немного, он что-то быстро-быстро говорил Пири, но тот лишь пожимал плечами.

Наконец Халык пальцем поманил к себе Умида.

— Хочешь остаться здесь, погуляй… На обратном пути захватим. — Он достал из бумажника десятку, протянул Умиду: — В ресторан куда-нибудь зайди.

— Спасибо, — сказал Умид. — Деньги у меня есть. Только я лучше с вами.

Халык молча пошел к машине. Сел, хлопнул дверцей.

Он ни разу не обернулся, ни разу не взглянул на Умида. Все было ясно — это Барсук. Он уговорил Халыка отдать Умиду мотоцикл. И на заднее сиденье машины он сунул Умида, он, Пири! Старается Барсук. Из кожи вон лезет!..

От Евлаха свернули вправо. Проехали мост через Куру, и Умид понял, что дорога не та. Он два раза ездил в Кировабад: ни Куры не было, ни моста…

Машина нырнула под арку с надписью «Мингечаур».

Умиду не доводилось бывать в этом городе, он только успевал крутить головой. Широкие улицы, высокие дома… С балконов и из окон домов выглядывали светловолосые женщины… Город был чем-то похож на Барнаул, возле которого стояла их часть. Побыть бы здесь хоть полчасика!.. Походить, посмотреть… Жалко, что сейчас проскочат его и — в Кировабад!..

Машина остановилась против одного из финских домиков, разбросанных на берегу Куры. Кругом высоченные развесистые чинары. Чинары — да, чинары похожи на кировабадские…

Мясистая рука Пири нажала кнопку сигнала. Резкий звук далеко разнесся по пустынной улице. Халык недовольно поглядел на водителя.

— Потише нельзя? Пожар?

В окне домика, стоявшего в глубине двора за невысокой, заросшей вьюном оградой, показалась полная улыбающаяся женщина.

Халык отворил калитку, вошел во двор и скрылся в деревянном домике.

Будь на месте Умида кто-нибудь другой, подогадливей, он, вероятно, прикусил бы палец и пробормотал: «Так вот оно что…» Но Умид не прикусил палец. Стоял, повернувшись лицом к Куре, и размышлял: «И только из-за этого дядя Халык хотел от меня отделаться?..»

Пири взял из машины корзину с гостинцами, сверток и потащил в дом. Потом вернулся и, тяжело отдуваясь, плюхнулся на сиденье.

— Пересаживайся! — он кивнул на место рядом с собой.

Умид перебрался вперед.

— А в Кировабад-то поедем?.. — спросил он, когда выехали из города.

— В Кировабад?.. А чем он лучше этого города? Видал, какие красотки?.. И все культурные…

Остановились у шашлычной на берегу озера.

Купающихся было полно — пальцем ткнуть некуда. Одни загорали, растянувшись на песке, другие плескались, плавали, что-то кричали друг другу… Чуть подальше сновали ярко окрашенные лодки.

Козырьком приставив ко лбу ладонь, Умид стал внимательно разглядывать купальщиц. Розоватые, желтоватые, белые-белые, словно из хлопка, тела… И ни одной похожей на Тубу, бронзово-золотистой, как поспевающий баклажан…

Пири тоже прикрыл ладонью глаза, поглядел на девушек, облизнулся…

— Живут люди, а!.. А мы копошимся в грязи с утра до ночи… Жалко, трусов нет, обязательно искупался бы!..

Сели за столик. Пири подозвал официанта:

— Четыре порции шашлыка из рыбы!

— Куда четыре? — запротестовал Умид. — Много!