Зеленая ночь

Дальше Джебраил все знал. Привезли в Баку, часть — в армию, часть послали на промыслы. Машаллах попал на промысел Бибиайбат рабочим. Сперва жил в общежитии, потом построил хибарку. Обзавелся кое-чем, решил жену подыскать. Присмотрел молодую вдову с ребенком, привел в хибарку. Одну дочку она с собой привела, троих родила от тебя. «Так, Машаллах, так. Я столько раз слушал твою биографию, что знаю ее лучше тебя. В селе дела шли неважно, ты взял к себе среднего брата, ему тогда было девять лет. Жил он у тебя, дочек твоих нянчил, а когда ты уходил в ночную смену, вроде и дом не без мужчины… Что зря говорить, брат тебе всем обязан. Вырастил его, выучил. Устроил в Байлове в пожарную команду. Только дело это ему не понравилось, огня уж очень боялся. Где жарко — он не любил, он где тепло любил — в баню устроился кассиром. Квартиру получил, женился. И уже не кассир — директор бани. Который год работает, и ничего, не снимают, шустер твой братец… Знаю я все это, Машаллах, знаю. Знаю, что дочек ты выдал замуж, живете вдвоем с женой, пенсии сто двадцать рублей хватает… Все это я знаю, не знал только, что ты к брату за деньгами ходил. Что ж, брат не хочет одолжить, другие родственники есть. Четыре зятя…»

— Настоящий мужчина станет у зятя взаймы просить?

Джебраил оторопело глянул на Машаллаха: «Как он узнал, о чем я думаю?»

— Нет, к зятьям я не пойду! Лучше смерть, чем к зятю руку протягивать. Вот младший мой брат, узнай он сейчас, что у меня протез сломался, все зубы повыдергал бы и мне послал!.. А почему? Я ему и не помогал особенно, так, иногда пошлешь посылочку… Потому что в жилах у него мужская кровь!

Подъехала крытая машина — привезли молоко. Близилось избавление.

— Да, с этим братом у меня все! — Машаллах решительно махнул рукой и стал смотреть, как из машины выгружают проволочные корзины, уставленные пакетиками с молоком. — Ноги моей больше у него не будет. Пока еще никому не кланялся, даже богу…

Становилось тепло. Джебраил расстегнул плащ. Поглядел и увидел: солнце вышло, ярко-красное солнце. Увидел, что с неба струится свет, тепло струится и стекла в окнах соседних домов сверкают и серебрятся. Светлел асфальт — земля начинала просыхать. Джебраил повернулся к музею, щурясь, взглянул на часы и удивился — впервые заметил, что часы трехгранные: с боков тоже были циферблаты.

…Серхан, самый нетерпеливый из них, то и дело поглядывал на часы:

— Интересно, где это Мири застрял?

Мири ждали уже минут сорок. Нужно было ждать еще двадцать минут — с самого начала уговор: собираемся с десяти до одиннадцати. Абдулла из Мардакян на электричке приехал, и то вовремя, а этот…

— И чего Мири так опаздывает?

— Начальство не опаздывает, а задерживается, — грустно заметил Касум. — Целым управлением командует наш Мири.

— Ничего, я ему покажу, что значит командовать! — Абдулла выразительно сжал кулак.

Напротив у сквера остановилась большая черная машина. Из нее вышел Мири, что-то сказал шоферу. Машина уехала, а Мири, улыбаясь, направился к приятелям.

— Простите, ребята! Столько дел!..

— Что еще за дела в воскресенье? — окрысился на него Серхан.

— Интересный разговор! — обиженно отозвался Мири. — Ты что, не на промыслах работаешь? Воскресенье — не воскресенье…

Абдулла положил ему на плечо сжатый кулак.

— Это особое воскресенье, — негромко сказал он. — Особый день. Постарайся не оставлять на него другие дела…

Мири не сиделось за столом. Он все больше отмалчивался и лишь сдержанно улыбался, когда друзья его весело хохотали. Если за столом становилось уж очень шумно, он начинал настороженно озираться по сторонам. Все видели, что Мири томится, не по себе ему, но помалкивали. Не выдержал наконец Серхан:

— Чего ты все по сторонам смотришь?

— Люди же кругом… — Мири недовольно поморщился. — Половина из них знают нас. А вы как мальчишки. Орете, гогочете!..

Абдулла положил локти на стол и пристально посмотрел на Мири.

— Да, мальчишки. Сегодня мы все мальчишки. Почему бы раз в году не побыть детьми? А ты, бедняга, закаменел весь от собственного величия! Никак не можешь забыть, что заведуешь управлением?

— Скажешь тоже!.. — Мири поморщился и украдкой взглянул на часы.

Абдулла взял его руку, снял с запястья часы и сунул ему в карман.

— Пойдешь домой — наденешь.

Когда они вышли из «Интуриста», черная машина уже дожидалась Мири.

— Идите, ребята, — сказал Абдулла, — мы сейчас. Догоним. — И он потянул Мири за угол.

Прошло минут пять. Джебраил не выдержал, пошел туда, за угол. Так и есть! Захватив в кулак галстук и воротник Мири, Абдулла с силой притиснул его к стене. Мири не смел, не пытался вырываться. Лишь улыбался виновато и растерянно.

— Ну ладно тебе… Брось, Абдулла… Смотрят же… Ну виноват. Признаю, исправлюсь. Ну хватит, Абдулла!..

Джебраил схватил Абдуллу за руку, намертво сжимавшую воротник приятеля.

— Ты что, обалдел?!