Зеленая ночь

— Меня сюда Мансур прислал, — осторожно продолжила она. Глаза ее повлажнели, она поспешно отвела их и уставилась в окно, хотя там была кромешная темнота. — Мансур говорит, бросили ребенка одного…

— Я не ребенок… — огрызнулся Ахмед.

— Ребенок не ребенок, а присмотр за тобой требуется, — голос матери зазвучал уже увереннее. — Зачем нам врозь жить? Зачем жизнь отравлять?

— Я из своего дома никуда не уйду. А ты лучше ступай к своему Мансуру…

Мать, всхлипнув, стала перебирать бахрому скатерти.

— Мансур добрый человек. Он о тебе думает… — Голос матери был приглушенный, а тут и совсем прервался, ее напугало внезапно побледневшее лицо сына с горькой улыбкой на тонких губах.

У Ахмеда в горле встал комок.

Так вот оно как! До сих пор Ахмед был уверен, что в душе у матери еще живет память об отце, отличном шофере Алише, и никто и никогда не займет его места. А она, выходит, давно забыла… Ишь ты: «Мансур — добрый человек!»

Ахмед сжал виски ладонями, сердце билось учащенно. «Отец, отец, почему к нам судьба так несправедлива? Почему ты погиб? Как ты был неосторожен!»

Юноше хотелось все это сказать вслух, заплакать в голос. Он посмотрел на увеличенную фотографию, висевшую у изголовья кровати. Это была старая фотография, еще тех времен, когда Ахмеда и на свете не было, а был черноусый, широкоплечий и быстроглазый Алиш и склонившаяся на плечо ему счастливая, улыбающаяся Гамар…

Ахмеду захотелось снять фотографию со стены, отрезать улыбающуюся мать, разорвать на мелкие клочки и выкинуть в окно. Но духу не хватило, не мог он обречь отца на одиночество, хотя и на фотографии. Не глядя в лицо матери, юноша спросил сдавленным голосом:

— Что ты хочешь от меня?

— Зачем ты так? Я ведь мать тебе…

— У меня нет матери… — Голос Ахмеда был гулок, словно шел он со дна колодца. — Никого у меня нет…

Гамар поняла, что, скажи она еще хоть слово, Ахмед разрыдается. Женщина тяжело вздохнула, поднялась с табурета и тихо вышла из комнаты. Вскоре хлопнула калитка, и Ахмед бросился ничком на кровать. Он горевал об отце, думал о словах матери…

Пять лет тому назад Алиш, возвращаясь в проливной дождь из дальнего села, при въезде в районный центр на крутом повороте сорвался на своем «ГАЗ-51» с крутого обрыва. Утром Алиша нашли в пяти-шести шагах от машины уже окоченевшим, с остекленевшими глазами, уставленными в мутное небо. Похоронили шофера тут же, на месте, где случилась авария. Гамар обнесла могилу мужа железной оградой. Целый год она носила траур и ходила, погруженная в горе. Каждый день, вытирая пыль с фотографии, подолгу всматривалась в лицо мужа. Бабушка Новраста, мать Алиша, дни и ночи причитала, оплакивая сына.

Прошел год, и Ахмед с некоторым удивлением отметил, что жизнь идет по-прежнему, так же, как шла до гибели отца.

Мать вернулась на работу в больницу, где прежде работала медсестрой, снова смотрела фильмы и концерты по телевизору, говорила и смеялась, как прежде.

Бабушка Новраста перестала плакать и причитать, хлопотала по хозяйству, ходила за курами. И солнце всходило, как обычно, и луна, и звезды, и шел дождь, и дул ветер. Только отца нет, и по вечерам его машина не подкатывает с грохотом к калитке, и желтоватый свет фар не окрашивает двор.

Ахмед понял, что отца забывают, и его охватило отчаяние. Он поклялся хранить память об отце до конца своей жизни.

Однажды ночью, засыпая, Ахмед услышал из кухни тихий разговор матери с бабушкой.

— Мансур? — спросила бабушка и повысила голос: — Какой еще Мансур?!

— В больнице нашей работает… Завхоз…

Здесь голоса затихли. И вдруг бабушка Новраста вскрикнула:

— Не трогай память сына! Иди куда хочешь! Мальчика я тебе не отдам! Не вздумай возражать! Захочешь взять сына, я такое натворю, что тебе небо с овчинку покажется!

— Тише же, мальчик услышит…

Вечером следующего дня, когда Ахмед вернулся домой, матери уже не было, и бабушка Новраста горестно сказала:

— Нет у меня больше снохи, ушла к Мансуру. Да рухнет его дом, да будет он проклят отныне и вовеки! — Она повернулась к фотографии на стене: — Да разверзнется твоя могила, Алиш, почему ты оставил Ахмеда сиротой?

Ахмед не мог поверить в случившееся. Как мать могла оставить его и уйти к Мансуру? Для чего Мансуру жениться, у него же сын уже взрослый, в институте учится, не сегодня завтра сам женится? Мансур давно уже вдовец, но что из того?

Ахмед несколько дней не выходил из дому. В глаза людям не решался смотреть, так и ждал, что скажут: «Мать Ахмеда замуж выскочила! А куда же он смотрел, ведь уже не маленький — восемнадцать! В землю такого сына закопать!»

«Не печалься, дитя, — утешала его бабушка Новраста. — Ушла — себя унесла. Не сужу я ее, какие ее годы, чтоб во вдовах сидеть? Всего-навсего тридцать шесть… Но вот я зачем своего сына пережила?! Почему я должна все это своими глазами видеть? — Бабушка всхлипнула и, вытерев глаза тыльной стороной ладони, добавила: — А ты не горюй, не убивайся. Пока я жива, я послужу тебе, послужу…»

Но бабушка Новраста недолго послужила внуку. Два месяца назад она неожиданно умерла, и Ахмед остался в доме один.