Читаем Зеленая Птичка полностью

Вы, красоте завидуя чужой,Желаете, чтобы моя богиняЛишилась шкуры? Или вы не знали,Что гибель угрожает всем, кто ищетМузическое яблоко и воду,Звучащую и пляшущую? Ведьма,Вы забываете, что спели песню,И с гноем на глазах, с беззубым ртом,Тщеславная и гордая, вы сынаПреследовать хотите до могилы.Чего вам надо? Чтоб я жил вдовцом?Иль чтобы я на матери женился?Зачем рожден я вами? О, зачемВы в сердце сыну не воткнули вертелИ не пожрали бедное созданье,Исчадье ваше? Проклинаю день,Когда постыдным чревом ТартальоныЯ был рожден для скиптра и короны!

(Уходит в гневе.)

Тартальона

Ах, мне бы только темного уделаГрозящего избегнуть.Дрожи, злой сын, мне до тебя нет дела.

Явление IX

Зал во дворце близнецов.

Ренцо, держащий вложенный в ножны кинжал, Труффальдино.

Ренцо

(в исступлении)

Скажи мне, Труффальдино, ты видалТворение прекрасней изваяньяВ моем саду? Не льсти, скажи мне правду.

Труффальдино, льстя, хвалит это создание свыше меры. (В сторону.) Он не встречал другого такого сумасшедшего, влюбленного в статую; смеется.

Ренцо

Кто б ни увидел это совершенство,

Мою любовь, не правда ли, поймет?

Труффальдино, – мало того, все будут превозносить его любовь; его любовь – истинная платоническая любовь, и уже нельзя будет петь песенку:

Но страсти платоническойМужской и женской парочки,Хотя б сам дьявол клялся мне,Вовеки не поверю я.

Он сам был влюблен в одну статую, хотя у нее мясо и не было такое твердое, как у этой. (В сторону.) Потешается.

Ренцо

Скажи, когда я плакал на коленяхПред статуей моей, ты не слыхалЗеленой Птички, что ко мне слетелаИ говорила, словно человек?

Труффальдино, – он ничего не слыхал; он не знает, что это за Зеленая Птичка.

Ренцо

Как, ты не знаешь о Зеленой Птичке,Влюбленной в Барбарину? Вот дурак!

Труффальдино, – он ничего не знает про эту диковину. (В сторону.) Хохочет над такой любовью.

Ренцо

Однако глуп же ты! И ты не видел,Как Птичка бросила к моим ногамКинжал, пока пред статуей я плакал?

Труффальдино, – он ничего не знает, ни про голоса, ни про Птичку, ни про кинжал. (В сторону.) Ренцо сошел с ума, да так, что его нужно посадить на цепь, и т. д.

Ренцо

(в сторону)

Ах, что я должен думать о речахЗеленой Птички, что ко мне слетелаИ, не хотев открыть мне, чей я сын,Лишь тайнами наполнила мне душу?Что это за опасности, которымПодвергнуться я должен, чтобы сталаВозлюбленная статуя живой?И что мне делать с этим чудотворнымКинжалом? Я готов сойти с ума.

Труффальдино(в сторону) передразнивает его и смеется над его безумием.

Явление X

Те же, Барбарина и Смеральдина.

Барбарина

(в ярости, удерживаемая Смеральдиной)

Прочь руки, Смеральдина! Я считала,Что у меня есть все, и потерпетьЯ не могу, чтоб мне недоставалоТанцующей филармоничной влагиИ яблока, умеющего петь.

Смеральдина

Но, милая, ведь это бесполезно.Все, кто добыть пытался эти вещи,Платились жизнью: этого нельзя.

Барбарина

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Анна Потоцкая

Биографии и Мемуары / Классическая проза XVII-XVIII веков / Документальное