Зеленая ветвь

У Иванко учащенно билось сердце. Скоро они прибудут в столицу. Заветная мечта, которой он жил все это время, начинает сбываться.

17 ДЕЛЬФИН

На перегруженной «Санта Кларе» было тесно, и порой казалось, что корабль не выдержит такой массы втиснутого в него люда, треснет, развалится по всем прошпаклеванным, просмоленным швам. Но путешествующие были околдованы красотой Эгейского моря и не обращали внимания на неудобства от тесноты и скученности. Из недр моря шел аромат водорослей, которые лентами колыхались на глубине, ветерок приносил приятные запахи далеких островов, темнеющих на горизонте. А может, это пахли розоватые морские коньки, которые плавно маячили в синей прозрачной воде?..

К вечеру, когда солнце стало садиться, из воды неожиданно взметнулись черные спины дельфинов. Изгибая упругие тела, в ослепительных брызгах они заметались вокруг быстроходной саколевы.

— Сам Посейдон послал своих слуг приветствовать победителей, — сказал Райкос Иванко и Елене, которые стояли с ним на мостике, наблюдая за резвящимися дельфинами.

— Что вы, господин губернатор! Разве вам, христианину, к лицу вспоминать языческих богов, этих слуг дьявольских сил? — сказал преподобный отец Варфоломей.

— Господин губернатор шутит. Разве вы не понимаете шуток, святой отец?

— Так шутить нельзя! Наша церковь по сей день борется с нечестивцами, что примешивают к вере Христовой древние языческие суеверия… порой даже выкапывают из земли идолов…

— Ну а вы, святой отец, наверное, запрещали такие поклонения? — с нескрываемой иронией спросил удивленный его гневом Райкос.

Он внимательно поглядел на преподобного. Но тот не шутил. Бледное лицо священника порозовело от гнева. Глаза, до сих пор спокойные, засверкали.

— Конечно, пресекали. На виновных накладывали эпитимию, а статуи уничтожали, разбивая на куски.

«Боже мой, сколько произведений искусства погубил этот невежественный поп», — с горечью подумалось Райкосу. Он посмотрел на своего секретаря и опять подивился перемене, произошедшей в нем. Тихий, угодливый попик с кротким выражением лица исчез: перед ним стоял краснощекий старик с налитыми кровью глазами.

«Фанатик, с ним спорить бесполезно», — решил Райкос и повернулся к преподобному отцу спиной. Он увидел улыбавшегося Игнатия Варвациса. Капитан саколевы подмигнул Райкосу.

— Вы правильно сделали, что не продолжили с ним спор, — прошептал капитан.

Райкос, в свою очередь, улыбнулся Игнатию.

— Слава богу, что в Греции есть люди, как вы. Такой стране не страшны никакие фанатики.

— Позвольте отнести ваши слова не только ко мне, но и ко многим моим соотечественникам, — ответил Варвацис.

Райкоса обрадовало, что не все, видимо, разделяют мнение преподобного, — даже тут, в религиозной стране, есть люди, которым надоело невежество церковников… А за спиной слышалось обиженное ворчанье Варфоломея, поносящего на все лады язычников и еретиков. Вспомнив совет президента не вступать ни в какие споры с церковниками, Райкос решил перевести разговор в мирное русло.

— Посмотрите, как они развеселились, — обратился он к священнику, показывая на резвящихся дельфинов. — Какое красивое зрелище!

Преподобный отец этими простыми словами был захвачен врасплох. Приготовленные им тирады в защиту своих религиозных воззрений буквально застряли у него в горле. Он промычал в ответ что-то невнятное: отец Варфоломей как бы попал в положение человека, размахнувшегося и вдруг обнаружившего, что объект для удара исчез. Его душили ярость и досада, но в то же время он испытывал смущение. Видно, этот губернатор никакой не еретик, а просто наивный в вопросах религии человек, с которым не стоит воевать. Или же… большой хитрец. Отец Варфоломей сразу потерял всю свою воинственность, но в то же время понимал, что отмалчиваться нельзя. Нужно что-то ответить. Вокруг стояли моряки и солдаты, которые слышали его разговор с губернатором. Они ожидали, что теперь скажет их пастор. И он изрек:

— Всякая тварь по-своему славит господа…

Варфоломей горделиво посмотрел на лица своих слушателей, на губернатора. А тот насмешливо прищурился и вдруг весело, беззаботно рассмеялся:

— Неужели дельфины, прыгая, славят господа-бога? — спросил он, с трудом сдерживая смех.

— Несомненно… несомненно, — не замечая иронии Райкоса, неуверенно ответил преподобный. Его самолюбие было сильно задето… А в Райкосе пробудилась старая неприязнь к невеждам и ханжам в рясах. На родине ему пришлось вдоволь натерпеться от священнослужителей. Здесь они тоже в большой силе. Его постоянно упрекают. За то, что он не посещает храма, не соблюдает постов. Эти негодяи погубили женщину, которую он любил… И вдруг накопившаяся давняя неприязнь к святошам вспыхнула в нем. Ну, погоди! Сейчас, в присутствии паствы, он покажет тупость этого святого отца. Не в силах справиться с одолевавшим его раздражением, Райкос без всякого почтения потянул преподобного за рукав рясы.