Зеленая ветвь

Размышления Райкоса прервала одолевшая его усталость. Мерное покачивание идущей в ночной мгле саколевы, ритмичное шипение волн, рассекаемых килем, сделали свое дело. Убаюканный, он не выдержал — положил голову на перила, словно на жесткую подушку, закрыл слипавшиеся глаза — и, как подобает человеку с чистой совестью и здоровыми нервами, быстро уснул.

Подошедшие Игнатий Варвацис и Иванко хотели было поднять его, проводить в каюту, где для него была приготовлена постель, но, увидя, как он сладко похрапывает, решили не будить.

— Пусть отдохнет на вольном воздухе, так здоровее, — сказал Иванко, и Варвацис согласился с ним.

Спалось не хуже, чем в мягкой, теплой постели. Пробудился Райкос на рассвете от бодрящего холодка, почувствовав на лице капельки предутренней росы. Она освежила и умыла его… Вынув из кармана широкий платок, он им, как полотенцем, насухо вытер лицо и стал рассматривать пустынное темно-синее море. На волнах, опутанных пеной, еще покоилась тень умирающей ночи. На восточной стороне горизонта появился крохотный набухающий бугорок восходящего солнца. Он быстро разрастался, и вот, наконец, выкатился огромный багряный шар, стремительно поднялся над волнами, щедро разбросав по всему огромному водному простору цветасто-ослепительные блики. И тогда, как по условному сигналу, за кормой саколевы, откуда ни возьмись, опять появилось стадо резвящихся дельфинов.

— Вот они, слуги Посейдоновы. Появились — к удаче! Посейдон послал их к нам, значит, благоволит, — сказал Райкосу вышедший на палубу матрос со шваброй.

А тем временем солнце уже поднялось, и равнина моря становилась зеленовато-бирюзовой, переходя у горизонта в молочно-бирюзовую пелену. Справа показались темные пятна гористых берегов. Когда саколева приблизилась к ним, вынырнул, сияя снегом, конус вершины.

— Это Олимп, — пояснил Игнатий Варвацис. Он подал Райкосу подзорную трубу. — Посмотрите, обычно вершина горы скрыта. Но сегодня боги, обитающие на ней, очевидно, в хорошем настроении, и облака не закрывают ее…

— Может, олимпийские боги будут настолько милостивы, что разрешат лицезреть и себя, — усмехнулся Райкос и навел подзорную трубу на Олимп.

— Увы! Боги давно изгнаны оттуда. Скорее вы можете увидеть султанских головорезов, которые захватили даже Олимп. Ну что, не видать их там?

— Нет, расстояние слишком большое. В оптические линзы видны лишь темные полосы, которыми покрыта гора.

— Это расселины, ущелья, склоны Олимпа, заросшие кустарником и деревьями.

— Жаль, что олимпийские боги сбежали. Хорошо бы, например, показать отцу Варфоломею Зевса или Афину… Любопытно, что бы он сказал?

— Стал бы изгонять, крестясь, дьявольское наваждение, — рассмеялся Варвацис и тут же оборвал смех. — Однако я вам не советую шутить с ним. Такие деятели у нас могущественны, а религия в почете…

— Неужели и здесь надо бояться невежественных попов? Я думал, что у вас, в Греции, в этом отношении лучше, чем в России.

— Не лучше, а хуже. Попы бывают страшнее османов, — смущенно улыбнулся Варвацис.

Между тем Олимп стал удаляться и скоро растворился в тумане. Впереди появлялись острова с высокими каменистыми холмами и кудряво-зеленой растительностью.

— Сколько здесь раньше жило людей! — сказал Варвацис. — Теперь ни души. Одних истребили, других угнали в рабство… — Он встряхнул огненной гривой волос. — А впрочем, зачем я на вас навожу тоску? Наша Греция еще воскреснет из пепла, как феникс. У нас есть об этом песня. Ее поют на моем родном острове Псара. Вот, послушайте. — И он запел:

На сожженном хребте вечно юного Псара
В диких зарослях прячется давняя слава,
Свою голову буйную скромно убрав
Неказистым венком из оставшихся трав.

Песню капитана Варвациса подхватили моряки и солдаты. Она неслась над морскими волнами до тех пор, пока «Санта Клара» не вошла в бухту Навпали.

19 ВСЕГДА РЯДОМ

Отец Варфоломей очень рассердился, когда узнал от Иванко, что венчать их с Еленой в Навпали будет священник городского собора.

— Ваш губернатор приказал отказать мне? — спросил он, ехидно улыбаясь.

— Губернатор достаточно хорошо воспитан, чтобы вмешиваться в мои личные дела, — ответил Иванко.

— А все же любопытно узнать, почему вы мне отказываете? — недоверчиво скривил губы отец Варфоломей.

Иванко терпеливо объяснил:

— Мы хотим венчаться в городском соборе, а там свой священник.

— Я мог бы договориться с настоятелем и совершить таинство сего обряда вместо него. Сделаю это ничуть не хуже, да и возьму дешевле…

— Да нет, как-то неудобно…

— Подумайте, господин капитан, это в ваших же интересах.

Но господин капитан категорически отказался от услуг отца Варфоломея.

На свадьбу Иванко и Елены собралось много офицеров и солдат гарнизона. Молодых взволновало такое внимание к себе товарищей по оружию. А после свадьбы для них началась жизнь в непривычных городских условиях.