Зеленая ветвь

— Вы чрезвычайно много успели сделать, — сказал он, выслушав доклад. — Чрезвычайно много. Благодарю вас за усердие и энергию… Но… но… все же вам лучше не возвращаться в тот город… Кстати, вы будете очень необходимы здесь.

— Вы говорите загадками, ваше превосходительство. А я не дипломат, и сии загадки мне не уразуметь. Как мне это понимать? — встревожился Райкос.

Каподистрия улыбнулся.

— Видите ли, тут никакой дипломатии нет. Я вижу, вам совсем не хочется покидать приморский город?

— Честно говоря, он стал мне дорог. Я так много… — Райкос не договорил.

— …потратил своих сил, вложил частицу своей души? — подсказал президент.

— Именно так, ваше превосходительство.

— Поймите меня правильно… Считая, что вам лучше было бы не возвращаться в тот город, я имел в виду только безопасность вашей особы. Сейчас на Пелопоннесе напряженная обстановка, особенно в Майне, где процветают грабежи и убийства. Там бесчинствует род Петра-бея.

— Мне приходилось слышать о проделках майнотов. Но какое отношение это имеет к моему губернаторству, расположенному в противоположном конце Пелопоннеса?

— Ничего вы не поняли, милостивый государь!.. Вам, наверное, было бы полезно ознакомиться с моей «Запиской о нынешнем восстании греков», кою я составил осенью 1815 года для русского посланника в Вене. Там я обратил внимание на то, что в Греции существует четыре класса. Среди них собственники и дворяне, которым не так уж плохо жилось под игом иноземцев. Их меньше всех остальных притесняли поработители, даже наделяли властью. Вот и ныне они хотят властвовать. Властвовать вопреки тому, что мы вводим законодательство, перед которым и знатные, и беи должны быть равными.

— Но какое отношение майноты имеют к городу моего губернаторства?

— Самое непосредственное. Каджабаши и беи живут в вашем городе тоже.

— Разве они связаны?

— Больше, чем мы с вами.

— Значит, беев в Майне будут поддерживать беи моего города?

— Слава богу, что вы, наконец, поняли меня, господин губернатор… Коль вам не хочется покидать ваше губернаторство, оставайтесь там, но только не вступайте в конфликт с местной знатью и представителями религии. Не забывайте, что за каждым вашим шагом наблюдают. Чаще посещайте церковь… Не забывайте, что религия у нас в стране сплачивает население в борьбе против османских поработителей.

— Я стараюсь…

— Не очень-то, — иронически прищурился президент. — К чему были ваши инциденты с отцом Христофором, а ныне с отцом Варфоломеем? Святые отцы подали на вас жалобу, вас обвиняют в неверии и надругательстве над святой верой. Эти жалобы поступили в герузию, где заседают также и представители духовенства. Мне становится все труднее отстаивать вас. Меня обвиняют в том, что я окружил себя земляками: еретиками, выходцами с Ионического архипелага, вольнодумцами и афеями… Не скрою, это в самом-то деле так: на Ионических островах проживает самая образованная часть греческого общества, а нашей родине сейчас, как никогда, нужны образованные и преданные люди. Из этих же причин я отстаиваю от нападок и вас. И еще. У Греции есть недоброжелатели и враги не только внутренние, но и внешние. Я доволен, как вы повели себя во время визита англичан. Война за освобождение от османского ига подходит к концу. Наступает решающий момент: какой будет наша страна — независимой республикой или королевством-марионеткой, игрушкой в руках великих держав? Меня, как бывшего министра Российской империи, считают руссофилом, но ваш император не доверяет мне. Я для него вольнодумец, либерал, глава республики, а все, что связано с республикой, ему ненавистно… Он охотно присоединится к любому заговору, направленному против нашей республики. Может статься, что вы очень понадобитесь и здесь, и тогда вас отзовут. Будьте ко всему готовы. А пока отправляйтесь в свое губернаторство и не забывайте о нашей беседе.

Райкос узнал еще две новости. Ему снова предстояла разлука с Иванко, который получил назначение навести порядок на одном из островов архипелага.

Но самым пренеприятным было то, что вопреки губернаторской воле отца Варфоломея официально утвердили его секретарем.

— Да он же недруг мой! — пробовал протестовать Райкос, прочитав приказ президента.

— Ничего… вы же христианин. Помиритесь. Исповедуйтесь отцу Варфоломею, чем облегчите свою душу, — оскалился в лукавой улыбке начальник канцелярии и вручил Райкосу текст приказа.

Встретившись с Райкосом, отец Варфоломей со смиренным видом подошел к нему и как ни в чем ни бывало благословил:

— Да будет сила господня с вами, господин губернатор!

Райкос удивился такому лицемерию. Он уже знал, какие доносы настрочил на него святой отец. Но вспомнил советы президента и сделал над собой усилие: улыбнулся, поблагодарил за благословение.

— Значит, служить будем вместе…

— Вместе… Я так рад, — не моргнув глазом, проговорил елейным тоном отец Варфоломей, и на его заросшем лице изобразилась радость.

«Святой отец подносит мне урок дипломатии. Что ж, это надо усвоить», — подумал Райкос и в свою очередь раздвинул в улыбку свои кавалерийские усы.