Зеленая жемчужина. Мэдук

– А когда вы ляжете спать, большие мохнатые пауки будут ползать у вас по лицу! Уховертки станут зарываться вам в кожу и вылезать у вас из носа! У вас в супе будут плавать жуки, а в каше – тараканы! Мухи будут залетать к вам в рот и гадить вам в уши; а когда вы окажетесь под открытым небом, вас облепят комары, ночные бабочки и саранча, вас будут жалить оводы и осы!

Побагровевший король Казмир набычился:

– И тебе известно такое ужасное заклинание?

– Известно, известно! А потом будет еще хуже! Если вы упадете на землю, вас сразу покроет масса муравьев! Конечно, я пользуюсь этим сглазом очень редко – только когда на меня нападают!

– Разумеется! – На лице Казмира появилась жестокая усмешка: – На самом деле, конечно же, ты не знаешь никакого такого заклинания. Не так ли?

– Честно говоря, ваше величество, я подзабыла пару слогов, – храбро отвечала Мэдук. – Но моя мать прекрасно знает, как вызвать этот сглаз. Если потребуется, я могу позвать ее на помощь, и Твиск превратит моих врагов в жаб, в кротов, в саламандр и во все, во что я попрошу их превратить, и это чистая правда – хотите – верьте, хотите – проверьте!

Казмир не сводил с лица Мэдук долгий неподвижный взор. Внезапно он сделал жест, одновременно выражавший дюжину различных эмоций:

– Ступай отсюда. Чтобы я больше тебя не видел!

Мэдук опустилась в изящном коротком реверансе:

– Я благодарна вашему величеству за оказанное снисхождение. – Она с опаской проскользнула мимо короля к двери, после чего, бросив лукавый взгляд через плечо, быстро выбежала из зала.

6

Король Казмир медленно и тяжело прошагал по галерее, поднялся по лестнице и, задержавшись на мгновение, повернул в коридор, ведущий к гостиной королевы. Стоявший на посту лакей услужливо распахнул перед ним дверь – Казмир прошествовал внутрь. Обнаружив, что королева Соллас всецело поглощена совещанием с отцом Умфредом, король резко остановился, не говоря ни слова; лицо его было мрачнее тучи. Королева и жрец обернулись – их голоса тут же смолкли. Улыбаясь, отец Умфред отвесил глубокий поклон. Игнорируя это приветствие, Казмир промаршировал к окну и неподвижно устремил взор в горизонт.

Выдержав осторожную паузу, королева Соллас и отец Умфред возобновили беседу – сначала приглушенно, чтобы не мешать размышлениям короля, а затем – так как, судя по всему, король либо не имел ничего против, либо ничего не слышал – вернувшись к обычной манере разговора. Как всегда, они обсуждали новый собор. И королева, и священник считали, что все аксессуары и убранство собора должны были быть только самыми роскошными, самого высокого качества – ничто иное не могло их удовлетворить.

– Средоточием всего – можно сказать, вдохновляющим центром – служит алтарь, – говорил отец Умфред. – Именно на алтарь обращают взоры все прихожане, именно оттуда провозглашаются истины Священного Писания. Необходимо, чтобы наш церковный престол не уступал никаким другим алтарям христианского мира или даже превосходил их!

– Я тоже так считаю, – отозвалась королева Соллас. – Как нам благоволит судьба! Такая возможность предоставляется лишь немногим счастливцам!

– Совершенно верно, дражайшая королева! – Отец Умфред покосился на грузную фигуру у окна, но Казмир, казалось, был полностью погружен в размышления. – Я приготовил несколько эскизов – к сожалению, однако, я забыл их взять с собой.

Королева была глубоко разочарована:

– О, тогда расскажите мне о них! Мне это очень интересно.

Умфред поклонился:

– Я представляю себе алтарь из редких пород дерева, поддерживаемый колоннами из розового каппадокийского мрамора, с каннелюрами. По обеим сторонам – высокие, торжественные канделябры-семисвечники, подобные преображенным лучистым ангелам! По меньшей мере они будут создавать такое впечатление! Было бы лучше всего, если бы они были вырезаны из чистого золота; за неимением такового придется обойтись гипсом с покрытием из сусального золота.

– Мы сделаем все, что потребуется!

– Под алтарем располагается дарохранительница, на столе из ценного дерева с резными фризами, изображающими двенадцать архангелов. Дарохранительница – серебряный сосуд, инкрустированный красными гранатами, лазуритом и нефритом; он покоится на парче, расшитой священными символами, имитирующей легендарную плащаницу, именуемую Тастапес. За алтарем стена разделена на двенадцать панелей, выложенных разноцветными мозаиками из блестящей эмали, отображающими чудесные знамения, радующие глаз и прославляющие веру.

– У меня все это уже перед глазами, мне представилось видение! – в лихорадочном возбуждении бормотала королева Соллас. – Волнующее, очищающее душу видение!

Снова бросив быстрый взгляд в сторону окна, отец Умфред заметил: