Зеленая жемчужина. Мэдук

Кто-то подошел и встал рядом с Мэдук. Взглянув наверх, она обнаружила Друна. Он поклонился по всем правилам придворного этикета:

– Если принц Джасвин не возражает против моего вмешательства, я хотел бы пригласить вас прогуляться со мной в дворцовых садах – на некоторое время.

Мэдук взглянула на Джасвина – тот вежливо поднялся на ноги:

– Разумеется! Наши сады знамениты! После утомительных утренних перипетий прогулка в тишине успокоит вам нервы.

– Благодарю вас, Джасвин, за понимание возникшей ситуации, – сказал Друн.

Джасвин удалился. Друн и Мэдук вышли в сад, окружавший дворец Фалу-Файль, и стали прогуливаться мимо фонтанов, статуй, цветочных клумб, фигурно подстриженных деревьев и ровных, как ковры, газонов. Друн сказал:

– Я заметил, что с тобой говорила фрейлина Кайлас. Чего она хотела?

– Она передала приказ королевы. Мне надлежит немедленно вернуться в апартаменты и приготовиться к возвращению в Хайдион.

Друн удивленно рассмеялся:

– И что ты на это сказала?

– Я сказала «Нет!», конечно. Кайлас потрясена до глубины души. Вскоре после этого я видела, как королева Соллас жаловалась королю. Он взглянул на меня, и меня его взгляд страшно испугал.

Друн взял ее за руку:

– Ты поедешь с нами в Тройсинет. Нет возражений?

– Поеду. Тем более что мне больше некуда деться. Сомневаюсь, что я когда-нибудь найду отца; может быть, это даже к лучшему.

Друн подвел ее к скамейке, они присели. Друн спросил:

– Почему к лучшему?

– По правде говоря, я боюсь, что найду не то, что искала. Когда сэр Пеллинор встретился с моей матерью, он был беспечным странником, разговорчивым и веселым. С тех пор все могло измениться. Прошли многие годы – мой отец мог стать суровым, нелюдимым субъектом; он мог остепениться и жениться на противной стерве, родившей ему нескольких противных детей. Никому из них я не понравлюсь, их семья не устроит мне теплый прием.

– Если ты найдешь этого незадачливого родителя, лучше всего будет не представляться ему сразу, а осторожно понаблюдать за ним со стороны.

– В любом случае мне рано или поздно придется объяснить, кто я такая. И он, несомненно, станет настаивать на том, чтобы я составила компанию его крикливым сопливым отпрыскам, а мне это совершенно не нужно.

– Все может быть не так плохо, как ты себе представляешь.

– Может быть. Но все может быть и хуже, к сожалению! Мне не нравятся суровые нелюдимые субъекты. Предпочитаю разговорчивых и веселых людей, умеющих меня рассмешить.

– Хмф! – поднял брови Друн. – В этом отношении, надо полагать, меня ждет полный провал – так же, как и несчастного сэра Пеллинора с его сварливой супругой и стайкой сопливых детей. Мне редко удается тебя рассмешить.

– Я уже смеюсь, если ты не заметил! Кроме того, иногда я тайком улыбаюсь, когда ты на меня не смотришь, – или когда я просто о тебе думаю.

Друн заглянул в лицо собеседницы и сказал:

– Не завидую бедняге, который в конце концов решится на тебе жениться. Ему придется постоянно следить за собой и нервничать.

– А вот и нет! – беззаботно отозвалась Мэдук. – Я его приручу – это не так трудно, достаточно втемяшить ему в голову несколько простых правил. Его будут регулярно кормить, а если он будет хорошо себя вести, я иногда буду с ним гулять. Ему будет запрещено храпеть, сморкаться в рукав, горланить песни, размахивая пивной кружкой, и держать в доме свору собак. Для того чтобы заслужить мое благорасположение, ему придется изящно опускаться передо мной на одно колено и протягивать мне алую розу – или, может быть, букет фиалок, – после чего, если он надлежащим образом попросит и если мне понравится тон его голоса, я позволю ему прикоснуться к кончикам моих пальцев.

– А потом?

– Потом все будет зависеть от обстоятельств.

– Гм! – усомнился Друн. – Супруг, о котором ты мечтаешь – если я тебя правильно понимаю, – должен быть человеком несколько наивным и бесхарактерным.

– О нет, не совсем и не всегда.

– В любом случае он будет вести весьма любопытный образ жизни.

– Пожалуй, что так. Конечно, я еще не подвергала этот вопрос серьезному анализу, хотя уже решила, за кого выйду замуж, когда подойдет время.

– Я тоже знаю, на ком женюсь, – отозвался Друн. – У нее голубые глаза, светлые, как небо, и глубокие, как море, и рыжие волосы.

– Они скорее золотисто-медного оттенка, разве не так?

– Именно так, и, хотя она еще очень молода, она становится все очаровательнее с каждой минутой, и я не знаю, сколько еще мне удастся сдерживать искушающие меня порывы.

Мэдук вопросительно взглянула на него:

– Ты хотел бы меня поцеловать, просто чтобы попрактиковаться?

– Несомненно. – Друн поцеловал ее, и некоторое время Мэдук сидела, положив голову ему на плечо. Помолчав, Друн сказал: – Ты все еще боишься Казмира?

Мэдук вздохнула:

– Да! Ужасно боюсь. Хотя иногда я о нем забываю.

Друн поднялся на ноги:

– Он ничего тебе не сможет сделать, если ты не будешь выполнять его приказы.

– Я не буду его слушаться – это было бы глупо.