Зеленое платье Надежды

Удивительно сколько оттенков имеет живая человеческая речь, порой интонация меняет смысл слов на совсем другое значение. Прозвучавшее «может быть» переводилось как «спасибо, нет».

Мастерство отказа было доведено Надеждой до совершенства уже давно, ещё в школе. В её арсенале имелись парочка вежливых, несколько видов правдивых и один категоричный отказ. Этим арсеналом пользовались и Надины подруги, как говорила Лариса: «Надь, сделай так, чтобы он отстал».

Слывя резвушкой и хохотушкой, юной Наде часто приходилось быть в центре внимания учителей и одноклассников. И те и другие требовали от девочки примкнуть к ним. Взрослые жаждали видеть Надю в рядах упорядоченных и дисциплинированных масс, ровесники, наоборот, толкали на нарушение любых норм, рамок и морали. Очень рано девочка поняла, что следовать за кем-либо, вопреки внутренним желаниям, чревато дискомфортом в душе. Пришлось совсем юной особе научиться защищаться, чтобы проплывать между Сциллой и Харибдой, не примыкая ни к тем, ни к другим, пытаясь следовать зову внутренней гармонии.

С годами отточив и усовершенствовав своё умение давать отпор, Надя добилась независимости от мнения окружающих, она была той кошкой, которая гуляла сама по себе. Если требовалось кого-то отшить или добиться справедливости, тут Надежде не было равных.

Правда, у этого бесспорного достоинства был один, но весьма существенный недостаток, оно не имело обратного хода, то есть высказав что-то в жёсткой форме, нельзя было сделать вид, что ничего не случилось. Почти никто не предлагал что-либо дважды, а иногда Наде хотелось поменять своё решение.

Тем временем, умение дать отпор превращалось в искусство, всякие Хачики и Салюмы, Витьки и Костяны, красивыми колоннами уходили за горизонт.

16

Трудно сосредоточиться на работе, когда голова занята чем-то другим. Актёры забывали текст, осветители спалили какую-то тряпку, вонь стояла ужасная, а Надя уже дважды забывала поменять цифры на хлопушке.

Целый день в курилке говорили только о корпоративной вечеринке, если по-русски то попойке, ею открывался сезон новогодних праздников, а заканчивалась эта вакханалия обычно аж тринадцатого января — встречей Старого Нового года. Правда, некоторые индивидуумы с крепкой печенью продлевали сие безобразие до Крещения.

Именно поэтому Надежда, в узкой и довольно короткой юбчонке, думала не о том, чтобы справиться с доверенной ей работой, а внимательно вглядывалась себе под ноги, чтобы не зацепиться тоненькими каблучками за провода и не выступить тем самым в качестве клоуна «на разогреве» публики.

Ещё сегодня ей предстояло соблазнить Макса, так она решила. Было страшно, но сколько можно откладывать.

По этому торжественному поводу, Надя проснулась на час раньше обычного и приняла соответствующие экстренные меры, как то: частичная эпиляция, тщательный отбор нижнего белья, яркий макияж и пятнадцатиминутное разглядывание своей фигуры в зеркале. В довершение сборов, она стащила у матери восточный амулет, который, когда-то давно, та пыталась засунуть дочери под подушку, но тогда он был с негодованием отвергнут, нашедшей его Надеждой. Сегодня она положила медную хреновину в сумку и возлагала на неё большие надежды.

Да, когда человеку не хватает веры, он подменяет её суеверием. В переломные моменты жизни каждый ощущает свою беззащитность перед стихией судьбы и тогда пытается окружить себя каменными истуканами, оберегами, спрятаться в дымке благовоний. Пока ещё Надя не знала, что если в небесной канцелярии твоя судьба уже решена, то сопротивляться этому бесполезно.

— Надежда… — кто-то шёпотом пропел над самым её ухом, — … мой компас земной…

Обернувшись и увидев Макса с лукавинкой в глазах, у Нади буквально подогнулись ноги.

— Привет, — сказала она, потупив взор.

— Ты готова к принятию горячительного?

— Ты имеешь ввиду морально или физически? Господи, что я несу, конечно готова. А что, предполагается какая-то официальная программа?

— Извини, я же совсем забыл, что это у тебя впервые.

«И не только это», — про себя подумала девушка и её тут же пробрала крупнокалиберная дрожь.

— Эй, это совсем не страшно, если, конечно, пить со всеми на равных, а вот, если на трезвяк… бр-р. Я однажды имел счастье наблюдать подобное на трезвую голову, это действительно жутковато.

— А чё так? — Гнусаво спросила Надя, подражая безмозглым старлеткам.

— Пил антибиотики… я надеюсь, ты не подложишь нам подобную свинью?

Надя отрицательно мотнула головой.

— Ну и хорошо, а то остальным, и мне тоже, потом стыдно будет тебе в глаза смотреть.

— Неужели, это так… ужасно?

— Да нет. Просто, люди расслабившись окажутся совсем другими.

— Лучше или хуже?

Макс усмехнулся.

— Просто другими. Кстати, прекрасно выглядишь.

После этого короткого диалога, остатки спокойствия покинули Надежду, а так как ей не с кем было поделиться своими сокровенными переживаниями, ей приходилось бороться с возникшей паникой в одиночку. Страх завывал ледяным шёпотом: — Может отложим? Упрямый характер твердил: — Сегодня, завтра, через год, какая разница? Сила воли стискивала зубы: — Синий чулок. Вековуха.