Зеленые береты

Подхватив с трупов несколько поясов с боеприпасами и вьетминский полуавтоматический карабин СВ-4, Серебряков крался следом за второй группой вьетминцев, устроив на них настоящую охоту, неожиданно нападая на отбившихся от отряда людей. Вызывая камнепады, скидывая им на головы трофейные гранаты, он здорово тормозил их продвижение. Смутно догадываясь, что следом за ним идет незаметный среди камней вьетминец со снайперской винтовкой в руках, Серебряков намеренно уводил его за собой в сторону. Готовясь устроить очередной камнепад, прозвучавший среди скал хлесткий выстрел, он уже не услышал. Зато пулю, пробившую грудь навылет ощутил как раскаленное докрасна копье, пронзившее тело насквозь. Прячущийся на вершине соседней горы удовлетворенный попаданием Лонг Чан не стал добивать его своим коронным выстрелом в глаз, самонадеянно решив, что с гаиджином и так покончено и тратить на него вторую пулю будет не слишком разумно и экономно. Только зря он так думал. Не обращая внимания на невыносимую боль при каждом вздохе и хлещущую из отверстия кровь, Серебряков из последних сил дополз до огромного. Забравшись как можно дальше под него, он выдернул чеку у гранаты и через пару мгновений подорвал себя вместе со всей взрывчаткой, какая на нем была. Валун от мощного взрыва содрогнулся до самого основания и медленно заскользил к краю насыпи, под которой в тридцати метрах ниже шел отряд вьетминцев. Этот камнепад затмил собой все сделанные Серебряковым ранее и уничтожил всех партизан за исключением их везучего командира и нескольких выживших саперов.

Наблюдавший за этим Лонг Чан сердито прикусил губу, озадаченный своей промашкой.

– Любопытно. – Пробормотал он, решив свою последнюю жертву не увековечивать, делая зарубку на стволе винтовки. Его не столько поразило, что именно сделал этот гаиджин, сколько потрясло неудержимое желание с честью погибнуть от своей же собственной руки. Никогда прежде он не слышал, что бы солдаты Анклава так поступали. Нужно быть либо очень смелым и мужественным либо безумным, чтобы решиться на подобный шаг.

–«Наконец-то они начинают сражаться как настоящие мужчины». – Удовлетворенно подумал Кобра, закрывая оптику винтовки мягким чехлом. Честно признаться, он в глубине души ненавидел и побаивался спецназ SOG. Нехотя устраивая за ними охоту, если конечно вынуждали обстоятельства как сейчас, Чан опасался что однажды, удача его оставит. Слишком часто эти люди вели себя непредсказуемо как этот взорвавший себя боец. Такие в плен добровольно никогда не сдавались и редко умирали, не прихватив с собой на тот свет еще нескольких врагов. Охотиться на таких зверей в человеческом обличии было крайне тяжело и опасно. В последний раз он лишь чудом избежал смерти от их аса-снайпера на всю жизнь оставившего на его теле следы от пуль. Необразованный крестьянин, каковым на самом деле являлся охотник Лонг Чан, превыше всего ценил смекалку и находчивость, не брезгуя использовать нечестные уловки и ухищрения. Без этого как он считал, в этом мире было не выжить, а умирать он не спешил. Кобра знал, что уничтоженная группа гаиджинов прикрывала отход своих раненых спускающихся в долину Слонов – так долина была названа еще предками. Говорят когда они прибыли из-за облаков, то привезли с собой удивительных животных считавшихся у них на далекой родине почитаемыми полубожествами. Местные условия оказались для слонов слишком непривычными, и они вымерли в неравной борьбе с местной фауной.

Закинув винтовку на плечо, Чан ускорил шаг. Опасны враги или нет, он настигнет гаиджинов и прикончит их по одному, как всегда тихо и бесшумно. Им не уйти от заслуженной расплаты. Тот, кто посеет ветер – непременно пожнет бурю. Какими бы не были искусными в бою и храбрыми эти люди в первую очередь враги, и щадить их было попросту глупо. Стоило вспомнить, что они сделали с его семьей и детьми и всякие мысли о пощаде развеивались как утренний туман в жаркий день.