Зеленый луч №2 2017

Нет, все-таки наблюдать приближение грозы надо именно в распахнутом на все четыре стороны месте. В степи небо не только сверху, оно окружает тебя отовсюду, ты будто один на один с ним, и кажется, мрачные тучи ползут прямо по земле, и скоро этот клубящийся мрак настигнет тебя, облепит со всех сторон. И земля тебе не в помощь, земля как будто наблюдает невозмутимо, и даже с усмешкой: что, мол, ты, человек, будешь делать теперь? Куда денешься, царь природы? А если обернуться к грозовому фронту спиной, трудно поверить в грядущие вскоре перемены, там небо еще совершенно чисто, и солнце спокойно садится, покой и благодать. Звуки грома кажутся шумовыми театральными эффектами, никак не связанными с погодой. А повернешься обратно – всё уже черным-черно, и нитки молний прошивают пространство, словно тонкие огненные деревца вырастают, и хотя паузы между вспышками и раскатами грома вполне предсказуемы, от этого ожидания вздрагиваешь еще сильнее, – точно так же больнее чувствуется ожидаемый укол в поликлинике, чем если ты, к примеру, случайно наступил на гвоздь. Или, скажем, на мидию.

– Погодка начинается, мама моя! – С.В. огляделся, прикрывая глаза от летевших навстречу капель.

Они появились в узком, усыпанном опилками проулке практически одновременно с шедшим им навстречу ливнем. Маленький домик стоял в конце улицы, грустно светясь двумя окошками.

– Здесь, – сказал Саня – Это здесь. И хозяева дома.

– А вы уверены, что нас…

– Да брось ты… Нормально. Это мои старые знакомые. Давненько, правда, я здесь не был, ну, да и что?

Калитка была заперта, и некоторое время оба прикидывали, как бы постучать в нее так, чтобы их услышали внутри дома. Однако и стучать не пришлось. За дверями раздался дружный коллективный лай.

– Ничего себе, – сказал С.В. – Сколько их там?

– Его спутник обреченно ждал, прислонившись к забору.

– Хозяева! Родные! – С.В. погремел калиткой. Это возымело действие, и на крыльцо легла полоса света из-за приоткрывшейся двери.

– Кого вам? – перекрывая собачий лай, крикнул женский голос.

– Позовите Оксану, пожалуйста.

– Я Оксана, – хозяйка вышла на крыльцо.

– Какая же вы Оксана? – удивился С.В.

– Как – какая? – удивилась в ответ хозяйка.

Собаки – не меньше трех – выскочив во двор, метались у калитки, оглушительно лая. А ливень шел уже сплошной стеной, и все уже были совершенно мокры и совершенно не слышали друг друга…

Глава 7 Мыльная опера

А та самая – другая – Оксана, в тот день стояла в своей комнате у окна. Судя по часам, день близился к вечеру, но неба за окном видно не было. Не было видно и деревьев, кустов, газонов – вообще ничего живого, только бесконечно простиравшаяся во все стороны стена, со множеством безликих окон, и залитый асфальтом двор. Время от времени из-за стены доносились звуки прибывавших и отбывавших поездов – за стеною был вокзал.

На самом деле Оксана была не совсем Оксаной, была она Ксенией, а украинская форма этого имени возникла в ее жизни в связи с фамильными корнями, уходившими куда-то в сторону Юзовки (теперешний Донецк) и Полтавы. В юности она очень носилась с этими корнями и всячески подчеркивала свое иноземное происхождение.

Так вот, Ксения стояла у окна и смотрела на стену напротив. Стена изгибалась и справа, и слева, старательно ограждая, замыкая пространство двора. Со своего третьего этажа Ксения, как ни старалась, как ни крутила головой, не могла увидеть ни цвета неба над городом, ни формы облаков, ни высоты солнца над горизонтом. О ветре она тоже ничего не могла знать, поскольку не было деревьев, которые бы качали ветвями в такт его порывам, и не было открытых балконов, на которых развевалось бы от ветра белье – только застекленные лоджии. Вечерами двор освещался фарами въезжавших и выезжавших машин, время от времени зажигались или гасли окна в какой-нибудь квартире. Еще иногда в каком-то окне двигались чьи-то тени, но даже они не казались живыми и напоминали, скорей, давным-давно зафиксированные движущиеся картинки, включавшиеся и выключавшиеся по расписанию. И все-таки это было движение, это были перемены. А днем стена оставалось безучастно серой, и мутные стекла окон и лоджий тупо смотрели на такую же серую стену напротив.