Зеленый Марс

– Тем не менее у них есть солетта и линза, и они хотят их использовать, – сказала Клэр. – Они хотят баловаться, как дети. Солетта устроена как увеличительное стекло, которым все поджигаешь, когда тебе десять. Только она очень мощная. Они не могут удержаться и не испробовать ее. А затем назвать выжженные зоны каналами, вы понимаете…

– Как глупо! – рявкнул Сакс. Клэр и Беркин удивленно уставились на него, поэтому он постарался смягчить тон. – Вы и сами знаете, что они одержимы туманной романтикой. В случае их победы на Марсе будут проложены не полезные каналы, которые способны соединить водные резервуары! Даже если они попытаются использовать их, то получат в свое распоряжение берега из окалины.

– Они заявляют, что основным материалом будет стекло, – поправила его Клэр. – Кроме того, это гипотеза.

– Но мы не в игры играем, – проворчал Сакс.

Ему стало сложно сохранять присущее Стефану чувство юмора, когда он затрагивал столь важную тему. По какой-то причине его все чрезвычайно раздражало и огорчало. А ведь сперва события развивались так хорошо! Шестьдесят лет уверенных достижений могут быть уничтожены в один миг! Они собирались все сломать, интригуя и строя козни друг против друга. Они хотели воплотить еще более дорогие методы, но без какого бы то ни было согласования!

Они собирались уничтожить его план!

Дневная сессия, закрывающая мероприятие, была обычной формальностью. Сакс чувствовал себя разбитым: уже ничто не могло восстановить его веру в неангажированную науку. Похоже, конференция сыграла с ним злую шутку…

Вечером, вернувшись в свои апартаменты, Сакс внимательно смотрел экологические новости. Уставившись в экран, он искал ответы на вопросы, которые толком не сформулировал. Падали скалы. Валуны всех размеров выталкивались из вечной мерзлоты повторяющимся циклом оттепелей и заморозков и группировались в характерные полигональные структуры. Камень ледников формировал овраги и скаты. Этот же лед высвобождал твердые скальные породы, а затем тянул их вниз, в ущелья. Там они и оседали и почему-то вели себя словно ледники. Северная низменность покрывалась буграми пучения, за исключением, разумеется, участков, где шло бурение и вода выкачивалась на поверхность.

То были изменения на огромной шкале, и теперь они стали очевидны повсюду. Они постепенно усиливались – по мере того как лето становилось теплее, а субмарсианская биота проникала глубже. Странно, но все по-прежнему коченело каждую зиму и немного подмерзало летними марсианскими ночами.

«Такой интенсивный цикл замерзания и таяния разорвет любую поверхность», – подумал Сакс.

Нынешняя марсианская поверхность оказалась чувствительна, хотя на протяжении миллионов лет и просуществовала в холодном сухом стазисе. Многочисленные оползни случались ежедневно. Люди часто гибли и пропадали без следа. Путешествовать между городами стало опасно. Каньоны и свежие кратеры уже не являлись безопасным укрытием для длительного проживания или даже для ночевки.

Сакс прошел к окну и посмотрел вниз на огни Берроуза. Именно это Энн и предсказывала ему давным-давно. Естественно, она с отвращением читала доклады о текущих изменениях, она и остальные Красные. Для них катастрофы были своего рода знаками, что ситуация складывалась скорее плохо, чем хорошо. Прежде Сакс отбрасывал сомнения прочь: гравитационное перемещение пород открывало солнцу промерзшую почву и высвобождало потенциальные ресурсы нитратов… Теперь, когда конференция еще не стерлась из его памяти, он уже не был так самонадеян.

Но казалось, никто ни о чем не беспокоится. Не было заметно никаких Красных. Обрушение форм рельефа рассматривалось как возможность не только для терраформирования, ставшего, вероятно, делом исключительно транснациональных корпораций, но и для горнодобывающей промышленности. Сакс смотрел репортаж о только что открытой золотоносной жиле с замиранием сердца. Удивительно, что столько людей вдруг почувствовали соблазн стать золотоискателями! Как будто время на Марсе пошло вспять: вернулся лифт, а с ним и начало двадцать второго века. Они заразились золотой лихорадкой, словно такова их судьба! Может, они считают, что их предназначение жить на границе, орудовать налево и направо зеркалами и линзами, заниматься космической инженерией, добычей ископаемых и строительством. А терраформирование, которое было его стезей, фактически целью его жизни в течение шестидесяти – и более – лет, превращалось в нечто иное…

Сакс начал страдать от бессонницы. Раньше она его почти не мучила, и теперь он осознал, насколько это некомфортно. Он просыпался, перекатывался с боку на бок, мысли его зацикливались, и все в голове шумело и гудело. Когда ему становилось ясно, что он уже не заснет, Сакс вставал и включал экран искина. Он смотрел все передачи подряд и даже новости, которые никогда прежде не любил.