Зеленый остров

Между подстриженными шеренгами кустарника спешил, помахивая красной глянцевой папкой, Александр Шатихин. Открытые глаза бывают незрячими. От чрезмерного самодовольства, которое нес Шатихин на румяном лице, круглые глаза казались слепыми. Вскинутая голова и семенящая походка должны были свидетельствовать о том, что должность на заводе у Шатихина серьезная и заботы нешуточные.

Игорь давно уже интересовался этим человеком. Почти в каждом номере заводской многотиражки появлялись статейки в один-два столбца за подписью А. Шатихина, инженера ОТЗ, то есть отдела труда и заработной платы. Запев и концовка статей оставались почти неизменными, менялись только номера цехов и фамилии, однако то обстоятельство, что фамилия Шатихина мелькала на газетных полосах очень часто, волновало Игоря. Ему, после того как напечатали рассказ, очень хотелось еще и еще видеть свою фамилию на страницах газеты.

Была у Игоря странная особенность: со знакомыми людьми он здоровался лишь тогда, когда замечал в их глазах теплоту узнавания. И теперь он выжидающе смотрел на приближавшегося Шатихина: узнает или нет? Тот поднял голову в самый последний момент и торопливо улыбнулся.

Остановились, поздоровались за руку.

— Ты в редакцию? — спросил Шатихин.

— Да вот хочу задание попросить…

— Они по заводу разбежались, я только что оттуда. — И с прищуром заглянув в глаза Игорю, Шатихин продолжал: — Кстати, ты ничего не слыхал насчет Стариковой?.. Говорят, эта козочка в гору пошла. Вроде бы ее на телевидение приглашают…

— Диктором, что ли? — спросил Игорь, вспомнив эффектно-красивое лицо литсотрудницы Стариковой.

Такая мысль, должно быть, не приходила Шатихину в голову. Бескровное его лицо застыло в напряжении: что-то прикидывал в уме.

— Да нет, наверное… — неуверенно произнес он. — Я слышал, будто в редакцию детских передач… А вообще черт ее знает! Баба она люксовая — может, и диктором… Ну, ладно, Карцев, пока. Мне в пятнадцатый цех надо попасть, на совещание по качеству.

Сунув Игорю узкую ладошку, Шатихин засеменил дальше, прижав к бедру свою фирменную папку.

* * *

Двухтонный паровой молот свободной ковки располагался в дальнем углу кузнечного цеха. Обслуживали это металлическое чудовище двое мужчин и немолодая полная женщина в синем халате.

В цехе была тропическая жара, однако подручный кузнеца — долговязый, с узким и серым лицом мужик лет сорока — работал в старой солдатской ушанке с завязанными на затылке тесемками. Длинной кочергой он выгреб из печи раскаленный оранжевый слиток, затем подхватил его клещами и водрузил на наковальню молота — боек.

Оператором была немолодая круглолицая женщина с безразличным — как у вахтера — выражением лица. Она двинула рычаг, и над бойком начал нетерпеливо пульсировать стальной куб — «баба», зажатая между направляющими. Подручный отошел в сторону, уступив место кузнецу, и теперь Виктор Иванович Поликарпов обхватил своими клещами слиток. Кузнец чуть сдвинул его, переместив, должно быть, в самое ударное место, и сделал отчетливое движение сверху вниз крепким, чисто выбритым подбородком. Оператор, двинув рычаг, отпустила «бабу» — от удара содрогнулась земля, содрогнулся и раздался вширь оранжевый слиток, и поползла с него огневая корка. Еще кивок головы Поликарпова — еще удар. Кивок — удар. Кивок — удар… Скоро слиток расползся в сияющий алым свечением блин. Поликарпов взмахнул рукой — и подручный уже помогал своими клещами перевернуть блин. Упруго вздрагивал под ногами пол, сыпались искры. Ерзая между направляющими, двухтонная «баба» плющила, разминала заготовку, как пластилин.

Нешуточное дело — ворочать многопудовый слиток. А эта глыба светившегося, как вечернее солнце, металла на глазах Игоря превращалась в полую цилиндрическую деталь, размеры которой Поликарпов то и дело проверял кронциркулем. Игорь жадно следил за руками кузнеца, вглядывался в его потное, сосредоточенно-строгое лицо, смотрел на женщину-оператора, в глазах которой заметил азартный блеск, поглядывал и на подручного, подвижного, не знающего усталости работягу.

Отковали еще одно кольцо. Оператор поднялась со своего стула и, заведя руки за спину, с болезненной гримасой стала раскачиваться вперед-назад. Поликарпов снял толстые брезентовые рукавицы, положил на шкафчик и пошел к сатураторной — оконцу в стене, в котором были мойка для стаканов, стеклянная банка с солью и кран газированной воды. Игорь поспешил за кузнецом.

Нагнал Поликарпова возле сатураторной.

— Здравствуйте, Виктор Иванович, — почтительно окликнул Игорь. Кузнец обернулся. У него было толстогубое и носатое лицо, кустистые рыжие бровки наискось, домиком нависали над серо-зеленоватыми глазами. Кузнец был среднего роста, но в ту минуту он показался Игорю громадным; Игорь чувствовал, что смотрит на Поликарпова снизу вверх. — Я из газеты, — робко представился он. — Нештатный корреспондент… Вот, хочу с вами побеседовать.

Поликарпов молча вымыл стакан, наполнил шипучей водой, в которой мелким жемчугом роились пузырьки газа, и предложил Игорю:

— Пейте!