Зеленый остров

— Зато у нас есть дедушка и дядя Леша! — бодро высказалась она. — Включи свет в ванной, я же не достаю еще!

Зоя нажала выключатель. Леночка самостоятельно пустила воду, загремела струя в пустой гулкой ванне, а Зоя осталась за дверью, обессиленно прислонившись к стене.

Но больше всех огорчала Зою Лариса: она перестала разговаривать с Зоей. И если встречались взглядами, Зое душно становилось от тоскливых, переполненных неутолимой злобой глаз невестки. Между тем дела у Алексея пошли в гору. Ему заменили руководителя, он закончил большую работу по текучести кадров, которую проводил на основе данных городского, бюро по трудоустройству, и теперь обсчитывал результаты на вычислительной машине. Возвращался из института поздно вечером, рассеянный, усталый и счастливый.

Как-то Зоя застала брата одного в кухне. Уставившись задумчивым взглядом в выщерблину в крашенной голубой масляной краской стене, он медлительно черпал ложкой и хлебал щи, которые сам же разогрел на плите. Лариса у себя в комнате смотрела телевизор.

Зоя села сбоку стола, чтобы видеть лицо брата.

— Леш, поговорить надо, — сказала она.

— Давай поговорим, — очнулся Алексей и с доброй улыбкой посмотрел на Зою.

— Лешка, я пока терплю. Я многое могу вытерпеть, ты же знаешь. Потому и нет в нашем доме скандала. Но, Леш, объясни хоть ты: за что она меня так ненавидит?

— Кто? — с испугом на крупном, как бы запорошенном песком — щетиной, лице спросил Алексей.

— Ты же знаешь кто.

— Ну, Зоенька, это тебе кажется!.. Характер у Ларисы тяжелый, конечно, но насчет ненависти… я не знаю. По-моему, этого нет.

— Леш, вам бы ребенка надо!

Прижав к плечу лохматую голову и смущенно засмеявшись, Алексей сказал:

— Сие от меня не зависит.

— Да от кого же?

— Видишь ли, Зоя, она считает, что в тесноте невозможно воспитывать нормального ребенка. Теснота, как она говорит, уродует детскую психику, тормозит развитие интеллекта… Вообще-то в этом есть резон.

— Ну, а как же мы с тобой росли?.. Четверо в одной комнате, общая с соседями кухня.

— Ну, тогда было другое время! Тогда все в тесноте жили, потому и понятие нормы было другим… А в принципе я с тобой согласен. Только вот как ее переубедить!.. Ну, ничего! — Алексей хлопнул ладошами и возбужденно потер их друг о друга. — У меня получаются интересные результаты, так что диссертация, кажется, — тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, — пойдет. Где-нибудь через годик можно будет защищаться. Тогда уж, наверное, дадут нам квартиру, как ты думаешь?

— Ты все-таки поговори с женой, — напомнила Зоя.

— Насчет чего?

— Да все насчет того же… Нельзя так. Она ведь вся почернела и засохла от злобы.

Алексей нахмурился.

— Не знаю, — сказал он расстроенным тоном. — Я сам ее боюсь, такую… Ну, а что ей сказать, Зоя?

— Эх ты, мужик-мужичок! — с жалеющей улыбкой воскликнула Зоя. — Ну почему ты мне брат, а не муж! Вот уж было бы нам легко жить: я посоветовала, а ты сделал… Ты скажи Ларисе, что природа для того и создала женщину, чтобы детей рожать. Это же радость — маленького держать вот так! — И Зоя изобразила руками, как держат у груди ребенка.

С вечера Зоя не могла уснуть, все возилась на своем раскладном диванчике, отыскивая среди немногих возможных положений самое удобное. То ей казалось, что простудилась и у нее температура, то подозревала расстройство желудка, то чувствовала острые, как при радикулите, боли в пояснице. Однако недомогание по степени своей еще не казалось чрезвычайным — и она относила все за счет обыкновенных расстройств: то ли неустойчивая нынешней зимой погода опять менялась, то ли съела что-нибудь не то.

Наконец она забылась на какое-то время, а потом очнулась — свежо, четко, словно выспавшись за долгую ночь. И поняла: надо собираться в дорогу.

Она умылась и почистила зубы, потом собрала в целлофановый мешок все нужное: белье, вещи — и двигалась при этом по комнате очень тихо, привычно находя в потемках нужные вещи на своих местах.

Поправила одеяло на спящей дочери, наклонилась над ней и, держа губы очень близко над теплой щечкой девочки, подышала этой детской теплотой.

Но как ни тихо передвигалась по комнате Зоя, Александра Васильевна все же проснулась и сразу догадалась:

— Собираешься?

— Да, мам. Кажется, пора…

Александра Васильевна стала тормошить мужа.

— Га?.. Что!.. — бессмысленным голосом выхваченного из крепкого сна человека откликнулся он.

— Вставай, Фима! Зоечке надо ехать. Вставай же, машину надо вызвать!

Ефим Петрович сладко зевнул, поскреб грудь — и резко поднялся.

Недолго повозившись в туалете и в ванной комнате, он вышел, все еще жмурясь от света, в кухню, где Зоя засовывала в сумку завернутые в газету домашние тапочки.

— Ну что, поспела, значит? — спросил он, улыбаясь и как-то виновато помаргивая.

— Да, пап.

— Ну ладно, я за «скорой». Ты не дрейфь, доченька, все будет исправно. Все будет точно и хорошо, правда?

— Ну, а как же еще! — улыбнулась Зоя в ответ.