Зеленый рыцарь

Поглядывая с другой стороны на дом, Харви вновь медленно пошел вдоль стены. В издаваемом им тихом ворчании явно угадывалось неоднократно повторяемое слово «maman». Если бы он только мог знать наверняка! Но что же он собирается делать в этом саду, прячась под мокрым деревом? Вот уж действительно, роковая судьба наслала на него все проклятия: и проклятую хромоту, и проклятую связь с Тессой. Ему не следовало заезжать сегодня к ней, именно из-за нее он попал в неприятную историю, столкнувшись с той обреченной на горе женщиной за маленькой дверцей, а потом судьба пригнала его сюда, и он увидел этот проклятый фантом, объемный женский образ, образ его матери. Окружающая темнота вдруг показалась Харви адской бездной, на него навалилась странная слабость. Уронив трость, он ухватился за ствол дерева, провел по нему ладонью. Если бы он только мог вспомнить, какое это дерево. Может, клен или платан? Над его головой ветер громко шелестел листвой. И все же как-то очень странно, как-то жутко и сверхъестественно, как-то ужасно таинственно и быстро проскользнула перед домом та женщина, если, конечно, ее появление было реальным. Потерев другой рукой увлажнившиеся глаза, Харви пристально взглянул на дом. В темноте поблескивали стекла окон, но из-за штор какой-то комнаты верхнего этажа, к балкону которой поднималась из сада узкая лестница, пробивался очень тусклый луч света. Вновь сдвинувшись с места, Харви большими шагами пересек лужайку и взялся за холодные мокрые перила железной лестницы. Задыхаясь и ловя воздух ртом, он поднялся наверх, потом остановился и, прижав руку к груди, постарался справиться с волнением. Узкая полоска света, падавшая из щели между шторами, лежала возле его ног. Он подался вперед, пытаясь разглядеть хоть что-то через ту узкую щель. Она позволила Харви увидеть одну половину комнаты: комод, часть голой стены, а за ней кровать. Лукас сидел на кровати боком к окну. Красочное пятно, какая-то яркая ткань виднелась рядом с ним, выступая из-за его колена. Это был почти наверняка подол женской юбки. Харви еще немного приблизился к окну, и тут Лукас вдруг повернул голову.

Резко отпрянув в сторону, Харви большими прыжками промчался вниз по лестнице, потом, спотыкаясь, завернул за угол дома. Он нащупал калитку, выскользнул из сада и, пройдя вдоль ограды, забрался на ступени парадного крыльца, потом соскочил с них и побежал дальше по улице. Оказавшись на углу, он почувствовал острую боль в ноге. Харви также вспомнил, уже завернув за угол, что забыл в саду Лукаса свою трость.

— Бросьте, — сказал Лукас, — некоторые разногласия свойственны даже богам.

— Они испокон веку расходятся во мнениях, — заметил Питер, — в основе божественного правления заложен компромисс. Разве нам не удалось преуспеть на этом пути?

И в самом деле, казалось, они изрядно преуспели. Беллами с удивлением наблюдал за встречей, устроенной по большей части благодаря его стараниям. Разговор происходил в гостиной Лукаса. Мрачные тона комнатной обстановки — темный персидский ковер, бордовые и синие книги, с которых Лукас всегда снимал бумажные суперобложки, темно-коричневые стены, массивный письменный стол красного дерева и кожаный диван — слабо освещались лучами утреннего солнца, оживлявшего лишь фарфоровые статуэтки английских борзых, итальянскую шкатулку да портрет итальянской бабушки, нервно вцепившейся в бусы на шее. Лукас, как обычно, сидел за своим столом, а Клемент — чуть дальше, сбоку от него. Питер и Беллами расположились напротив. Питер — на коричневом бархатном кресле с подушкой, на которой был вышит герб, а Беллами — на одном из мягких кожаных стульев. Благодаря такому размещению голова Беллами заметно возвышалась над головой Питера, который вальяжно раскинулся в мягком кресле, вытянув вперед длинные ноги. Беллами намеренно сел чуть дальше от стола. Ему подумалось:

«Сегодняшняя встреча напоминает заседание в зале суда, хотя, конечно, поза Питера явно разрушает это сравнение. В любом случае, непонятно, кому здесь положено выяснять обстоятельства дела. Если верить словам Клемента, то нас ожидает своеобразная дуэль, причем Клемент играет роль секунданта Лукаса, а я секунданта Питера!»

Точно в девять тридцать они поднялись на крыльцо, Клемент открыл им дверь, молча развернулся, удалился в гостиную и сел рядом с Лукасом, с которым он, безусловно, успел посовещаться. Беллами надеялся перемолвиться словом с Клементом, по меньшей мере обменяться взглядами, но Клемент быстро, даже демонстративно, повернулся к гостям спиной. Сейчас, сидя позади Лукаса, точно его секретарь, Клемент равнодушно поглядывал по сторонам, избегая обмена взглядами с визитерами.