Зеленый свет

Левитация. Леви. Евангелие от Матфея, 6: 22.

Итак, 7 июля 2008 года, в 6:22 вечера родился Леви Алвес Макконахи. Его второе имя, Алвес, – девичья фамилия Камилы.

ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ

Едва я встретился с новой жизнью, как на моих родных обрушился серьезный кризис с потенциально опасными последствиями, и я срочно уехал в Остин, к маме и братьям. Камила и Леви присоединились ко мне через пару недель. Мы сняли небольшой дом в поселке для бодрых пенсионеров, где жила моя мама, и спали на надувных матрасах на полу. Не знаю, что обычно происходит в поселках для пенсионеров, но в этом народ подобрался хоть куда. Пожилые люди живут здесь в свое удовольствие, никого не трогают и не ждут, чтобы им указывали, что и как делать. В старости они как будто стали революционерами. Или и того хуже – анархистами. Прямо как дети.

Обитатели поселка – боголюбивые патриотичные американцы, со своеобразным чувством юмора и с полным отсутствием притворства или политкорректности. Они высмеивают всех и вся и любят, когда поднимают на смех их самих. А еще они любят поговорить и давать непрошеные советы.

Мэттью, вот я смотрю фильм с твоим участием

и вижу, что тебе весело.

Это правильно, так и надо жить – весело.

Мэттью, дети – самое большое достижение в твоей жизни.

Поэтому заведи детей побольше.

А еще запомни: внуки в два раза лучше,

а возни с ними в два раза меньше.

Жизнь среди пенсионеров напоминает о том, что и ты смертен, но в то же время позволяет чувствовать себя моложе. Старческое тело не делает того, что требует разум, а разум забывает, то что хочет запомнить, но пожилые люди относятся к этому без лишних сантиментов и предпочитают жить заведенным порядком: ходят в спортзал, по вечерам выпивают по коктейлю, поют в церковном хоре и участвуют во всех мероприятиях подряд.

Мэттью, общительность и активный образ жизни – вот секрет долголетия.

Однажды, возвращаясь домой из местного культурно-оздоровительного центра, где играли в бинго, мы остановились на красный сигнал светофора.

Неожиданно Камила спросила:

– Тебе хочется переехать в Техас?

На самом деле я об этом уже думал. Может быть, это манера себя вести, то, что здесь ценят здравый смысл, а когда играешь в бейсбол перед домом, рядом останавливается машина соседа, а не папарацци. Может быть, это здешний оптимизм и то, что все сохраняют спокойствие даже в критических ситуациях. Может, потому что маме было далеко за семьдесят – то, что в футболе назвали бы четвертой четвертью, – и хорошо бы навещать ее почаще, чем два раза в год. А может, дело было в том, что теперь у нас с Камилой была семья, и мне хотелось, чтобы наши дети росли среди всего этого.

Я повернулся и посмотрел ей в глаза:

– Да.

– Вот же сукин сын, – вздохнула она, с понимающей улыбкой покачала головой и покосилась на детское сиденье сзади, где спал Леви. – Тогда переезжаем.

На светофоре зажегся зеленый. Я нажал на газ.

Я разобрался с семейной дилеммой, из-за которой приехал в Техас, и мы с Камилой и Леви купили дом на окраине Остина, на холме у реки.

Девять акров земли, колодец с родниковой водой, а еще участок на берегу для лодочного домика, о котором предыдущий хозяин забыл упомянуть. Больше чем достаточно места для того, чтобы завести собак, растить детей и барабанить по конгам в чем мать родила, не доставляя соседям никаких неудобств.

Безвременная кончина отца заставила меня повзрослеть, а семейные проблемы и отцовство помогли разобраться и в самом себе, и в жизненных приоритетах. Особенно в моей карьере. Смерть, семейный кризис и младенцы – конец жизни, поддержание жизни и появление новой жизни – эти три вещи глубоко потрясают, придают ясность, напоминают о том, что ты смертен, и, как следствие, находишь в себе мужество стать тверже, сильнее и честнее. Эти три вещи заставляют тебя задать себе вопрос:

«Что имеет значение?»

Эти три вещи заставляют тебя осознать:

«Все имеет значение».

Я был известным актером, знаменитостью, кинозвездой. Мне не надо было волноваться о том, чтобы прокормить семью и обеспечить им безбедное существование, но ни роли, которые мне предлагали, ни фильмы, в которых я снимался, меня больше не удовлетворяли. Мне надоели герои романтических комедий и их тесный мирок. У меня уже давно свербело в заднице.

Я жил полной жизнью. Неистовой. Необузданной. Незаурядной. Бурной. Я, живой человек, смеялся громче, плакал горше, любил сильнее, презирал глубже и чувствовал больше, чем те, кого я изображал на экране. Я прекрасно понимал, что, если равновесия в этом не достичь, то актуальная жизнь важнее актуальной карьеры, но я хотел сниматься в таких фильмах, которые своей полнотой не уступали бы полноте моей жизни, и играть живых, правдоподобных персонажей.