Зеленый свет

Вот только ни роли, ни фильмы, которые могли бы поспорить с моей реальной жизнью, почему-то мне не доставались. А те, что доставались, мне уже здорово поднадоели. Мне были нужны перемены, радикальный поворот, новые обязательства. Хватит мотаться с места на место в поисках хорошей погоды. Теперь, когда у меня появилось все то, ради чего стоит жить, надо было проявить истинное себялюбие и выяснить, без чего можно обойтись.

Пришло время настоящих жертв. Вдобавок Камила снова забеременела.

Часть седьмая Дерзни взять высоту 2008 г., осень

На собственном опыте я убедился, что в любой критической ситуации, будь то ураган Катрина, семейные неурядицы или серьезный жизненный выбор, сперва необходимо распознать проблему, потом стабилизировать положение дел, разработать ответные действия и преобразить их в жизнь. Признав, что мне, как актеру, нужно большее, я распознал проблему. Теперь пришло время сделать разворот и стабилизировать положение дел.

Я позвонил своему финансовому консультанту Блейну Лурду и спросил, как долго я смогу обходиться без заработка, не меняя при этом привычного образа жизни.

– У тебя вполне приличные сбережения, – ответил он. – Так что поступай, как считаешь нужным.

Я позвонил своему агенту Джиму Тоту и объяснил ему, что хочу сниматься не в романтических комедиях, а в серьезных драматических ролях.

– Нет проблем, – ответил он.

– Как это – нет проблем? – спросил я. – Вот уже десять лет за мои романтические комедии твое агентство получает десять процентов комиссионных – немалую сумму. Как, по-твоему, отреагирует твое начальство, если в понедельник ты придешь в офис и заявишь: «Макконахи больше не желает сниматься в романтических комедиях»?

– Макконахи, я работаю не на начальство, а на тебя.

Вот он, настоящий мужчина.

Я шел на большой риск. Регулярный отказ от участия в голливудских проектах приводит к тому, что Голливуд перестает тебя приглашать. Если ты сходишь с наезженной колеи и отвергаешь типовые роли, гарантирующие кассовые сборы, то киноиндустрия от тебя отворачивается. По большому счету им все равно: желающих занять твое место больше чем достаточно. Опять же ничего личного, просто бизнес.

Обливаясь слезами, я обсудил свое решение с Камилой. Мы поплакали. Помолились. И заключили договор.

– Что ж, милый, придется нам посидеть на мели. Неизвестно, сколько это протянется. Будет трудно. Ты станешь раздражительным, неуверенным… будешь искать утешения в бутылке, но… Если ты действительно хочешь все изменить, то останешься верен себе. А я тебя поддержу. Только не облажайся. Договорились?

Именно то, что много лет назад сказал мне отец.

– Договорились.

То, что я оказался на перепутье, само по себе не было катастрофой, но я знал, что эта жизненная дилемма обойдется мне дорого – и материально, и морально. Самым большим испытанием была неизвестность. Как, когда и чем завершатся мои искания? Я заявил Голливуду, своей возлюбленной, с которой провел почти двадцать лет: «Я все еще тебя люблю, но нам придется на время расстаться. Лучше пусть я буду счастлив в одиночестве, чем несчастен с тобой».

Теперь я находился в подвешенном состоянии. Я приобрел билет в один конец «до нового уведомления». Я подготовился к худшему и надеялся на лучшее.

Приближались новогодние праздники. Я радовался возможности провести время с семьей, с родными и близкими. Чем больше родных соберется вокруг, тем меньше я буду думать о карьере и тем больше буду вспоминать о своих корнях.

Каждый год на Рождество мы собираемся на ранчо моего брата в Западном Техасе. Все грузятся в автодома, с детьми, собаками и багажом, и едут на ранчо. Там мы рассказываем друг другу, как провели год, пьем, едим и травим байки. Устраиваем дальние походы по техасской глуши, охотимся на оленей, ездим верхом, кормим коров, смотрим футбол по телевизору, а по вечерам собираемся у костра и до самого утра вспоминаем забавные случаи из прошлого и рассказываем новые истории. Хотя мы и получили христианское воспитание, в нашей семье Рождество сводится к обмену подарками утром двадцать пятого декабря. Ни совместного застолья, ни чтения Библии вслух – только пять дней подряд сплошняком мясо, байки, никаких ограничений, душ по желанию, а выпивка для того, чтобы поминать, а не забывать.

Если кто-то начинает много о себе воображать или «заноситься», как говорит моя мама, все остальные быстренько заваливают его на грешную землю, да так резко, что виновник начинает молить о пощаде, и тогда его снова ставят на ноги и наливают штрафную. В нашем семействе новогодние праздники редко обходятся без слез, но, когда приходит пора расставаться, всем все прощается, потому что, как говорит мой брат Рустер, «если бы мы всегда поступали правильно, то никогда не узнали бы, что такое „неправильно“».