Зелёная кровь. Собачий вальс

— Тише, Грей, — сказал Аллин, ласково тронув его за шею рядом с ухом. — Говори, старина, я слушаю.

«Я тебе нашёл такого, что прямо всю подноготную расскажет, — сказал Гоблин, ухмыляясь во всю пасть. — Такого, кто видел этого гада ближе, чем тебя. Послушаешь?»

— Конечно, — сказал Аллин. — Если всё так, то ты просто молодец.

Гоблин гулко, призывно гавкнул — как в бочку ухнул. И из-за мусорного бачка на тонких подгибающихся ножках выползло настолько жалкое существо, что у Аллина защемило сердце.

Маленькая и немолодая сука была очень модной, прямо-таки супермодной породы — настоящая восточная гривастая, голубых кровей — но роскошная грива свалялась в сосульки, открывая громадные уши и остренькую осунувшуюся мордочку. В больших, влажных, очень красивых глазах собачки застыл ужас — и вся она, с головы до ног, мелко тряслась от холода: тощее тельце вместо шерсти покрывала эфемерная, почти не существующая мягкая щетинка.

— Ах, ты ж… — Аллин быстро оценил обстановку. — Ждите меня здесь, Гоблин, я отведу её в машину. Ей надо согреться.

«И покушать, — услышал он робкую мысль собачки. — Я так хочу покушать… я уже два дня ничего не ела, мне замёрзшее не разгрызть…»

Грей дружелюбно ткнул её носом, но она только отстранилась и не ответила. Несчастная собачка была настолько безобидна, что никому из бродяг не пришло в голову её гнать — но никто из них и не сомневался, что бедняга не жилец на улице. Аллин быстро пошёл вдоль стены дома, гривастая старушка, трясясь от холода, засеменила за ним, а Грей стелился сбоку, втягивая ноздрями запахи опасного места. Все трое очень торопились.

Истинно судьба послала эту собачку, думал Аллин. Это просто идеальная собачка. Они — индикаторы не хуже ищеек.

У выезда со двора стоял патрульный автомобиль жандармерии. Шандор и Фрезия пили около него кофе из бумажных стаканчиков, как сделали бы любые жандармы на скучном дежурстве, а шофёр Шандора отстреливал в мобильном телефоне нарисованные метеориты в модной игрушке. Они были идеально законспирированы — и страшно удивились Аллину, абсолютно не нарушая конспирации.

— Ребята, пустите зверушку в фургон погреться? — спросил Аллин. — Я парня прогуляю и заберу её… вишь, кто-то выбросил. Точно не уличная.

— Смешная какая! — искренне улыбнулась Фрезия. — Давай её сюда. Сейчас укутаем её во что-нибудь, а то простудится…

Через секунду Аллин был в машине, Грей с видом часового сидел у колеса — а собачка перекинулась.

В человеческом теле, нагишом, ей было ещё холоднее — и пока Фрезия искала свой свитер, Аллин накинул на собачку валявшуюся на сиденье форменную куртку. Бедняжка, как все декоративные собачки в человеческом виде, была похожа на тощую карлицу, и как все старые собаки — не на пожилую человеческую женщину, а на мгновенно состарившегося подростка. Её трясло от ужаса и холода; Аллин погладил её по голове — и она сделала попытку облизать ему пальцы.

— Погоди, — сказал Аллин. — Съешь-ка лучше, — и протянул ей на ладони кусочек вяленого кролика.

Собачка схватила и принялась, морщась, жевать.

— Зубы болят? — спросил Аллин, чувствуя ту смесь жалости и ярости, которая больше знакома посредникам, чем СБшникам. — Не справиться?

— Болят, — промямлила собачка, жуя. — Жёстко очень.

Фрезия надела на неё свитер, в котором собачка утонула целиком, и достала контейнер с собственным завтраком. Несколько минут собачка жадно, маленькими кусочками, ела сосиски. Когда сосиски кончились, она огорчённо вздохнула и сказала:

— Я бы скушала ещё… но если нет, то ладно… вы хорошие…

— Я тебя домой возьму, — сказала Фрезия и погладила её по голове. — Лапушка…

Собачка ухватилась за неё, как сумела, и прижалась всем телом, а потом вспомнила об Аллине и сказала, глядя на него снизу вверх:

— Я жила в одном месте, где щеняток рожали. У меня много щеняток было, только их всех забирали, люди забирали… Потом тот человек меня отдал женщине. Я у неё немножко пожила, скучала, но она была не плохая, мне вкусное давала… А потом к ней они пришли. Они воняли, так воняли… хуже, чем мёртвые, вы знаете… ходячей смертью воняли. И он сказал: какая мерзкая собачонка! Ненавижу собак! Выкини её вон! А он меня взял, в машину отнёс. Увёз далеко. Я перекинулась, сказать, что не могу на улице, мне холодно… А он говорит «перевёртыш, гадина» — и из машины меня выкинул. Я ударилась, очень сильно. И пошла. А он уехал.

— Кто он? — спросил Аллин.

— Внук моей хозяйки, — сказала собачка, плача. — Он у Жаскера служит. Мёртвый. И Жаскер тоже мёртвый. Тот, громадный — он мне сказал, ты его машину ждёшь. Жаскера.

Аллин взял в ладони голову собачки и поцеловал её в остренький мокрый носик.

— Умница, — сказал он и повернулся к жандармам. — Все слышали?

Фрезия слушала, прижав ладони к щекам. Шандор проверил личное оружие.

— Всё, — сказал Аллин. — Мы с Греем пошли. Прикройте.

— А я? — робко спросила собачка.

— А ты оставайся, — сказала Фрезия ласково, поглаживая её. — Мы вечером домой поедем, я тебе кашки сварю, будешь спать в тепле.

— Я тебя буду ждать, — сказала собачка. — Ты очень хорошая.