Зелёная Миля

Звук пощёчины был резкий, как звук сломанной ветки. Дин охнул. Перси глядел на меня в полнейшем шоке, глаза стали квадратными и чуть не вылезли из орбит. Рот открывался и закрывался, как у рыбы в аквариуме.

– Заткнись и слушай меня, – произнёс я. – Ты заслужил наказание за то, что сделал Дэлу, и мы воздали тебе по заслугам. Это был единственный способ. Мы все заодно, кроме Дина, но он тоже с нами, потому что иначе ему пришлось бы сильно пожалеть. Ведь так, Дин?

– Да, – прошептал Дин. Он был белый как мел. – Думаю, да.

– А мы сделаем так, что ты пожалеешь, что родился, – продолжал я. – Мы позаботимся, чтобы люди узнали, как ты саботировал казнь Дэла...

– Саботировал?!

– ...и как чуть не убил Дина. Мы наговорим столько, что ты не сможешь получить никакой работы, даже с помощью своего дядюшки.

Перси разъярённо тряс головой. Он не верил, просто | не мог поверить. Отпечаток моей руки краснел на его бледной щеке, как знак хироманта.

– И в любом случае мы позаботимся, чтобы тебя избили до полусмерти. Мы не станем этого делать сами, найдём людей, ведь мы тоже кое-кого знаем, Перси, неужели ты так глуп, что не понимаешь? Они не в столице штата, но разбираются в некоторых юридических вопросах. У этих людей здесь есть друзья, братья и сёстры, отцы. Они будут безумно рады оторвать нос или член у такого дерьма, как ты. И они это сделают только ради того, чтобы тот, кого они любят, получил три лишних часа в прогулочном дворике.

Перси перестал трясти головой. Теперь он только смотрел. В его глазах застыли слёзы. Наверное, это были слёзы гнева и усталости. А может, мне просто хотелось так думать.

– Ладно, теперь посмотрим с лучшей стороны, Перси. Твои губы, конечно, жжёт слегка от этой ленты, я представляю, но, кроме этого, ничего не болит, разве, что твоя гордость... однако об этом не нужно знать никому, только тем, кто здесь сейчас. А мы никому не скажем, правда, ребята?

Они покачали головами.

– Конечно, нет, – сказал Брут. – Дела Зелёной Мили остаются на Миле. Всегда так было.

– Ты переходишь в Бриар Ридж, и мы тебя до ухода больше не трогаем, – добавил я. – Ну что, Перси, оставляем как есть или хочешь опять по-плохому?

Последовало долгое-долгое молчание – он взвешивал доводы за и против, и я почти видел, как вертятся в его голове колёса. Наконец, по-моему, все расчёты перевесила реальность: плёнку сняли со рта, а рубашку ещё нет, и, может быть, ему придётся мочиться, как скаковой лошади.

– Ладно, – согласился он. – Считаем вопрос закрытым. А теперь развяжите меня, у меня плечи уже...

Вперёд вышел Врут, отодвинув меня плечом, и взял лицо Перси своей огромной ладонью: пальцы на правой щеке, большой палец глубоко вдавился в левую.

– Через пару секунд, – сказал он. – Во-первых, послушай и меня. Пол здесь начальник, поэтому ему иногда приходится говорить дипломатично.

Я попытался припомнить хоть что-нибудь дипломатичное из своих слов Перси и не смог. Но всё равно решил, что лучше промолчать; вид у Перси был здорово испуганный, и мне не хотелось портить эффект.

– Я вот о чём: люди не всегда понимают, что дипломатичность и мягкотелость не одно и то же. Мне плевать на всякую дипломатию. Я скажу тебе прямо: если ты выполнишь свои угрозы, то нас скорее всего трахнут в зад и вышвырнут. Но потом мы тебя найдём, даже если придётся идти искать до самой России, мы тебя разыщем, а уж тогда трахнем тебя, и не только в зад, но и во все твои дырки. Мы будем трахать тебя до тех пор, пока ты не пожалеешь, что не умер. А потом потрём уксусом кровоточащие места. Ты меня понял?

Он кивнул. Рука Брута, зарывшаяся в мягкие щёки Перси, делала его лицо жутковатым, как у старого Тут-Тута.

Брут отпустил его и отошёл. Я кивнул Харри, тот зашёл Перси за спину и стал отвязывать и отстёгивать.

– Имей это в виду, Перси, – приговаривал Харри. – Имей это в виду, и забудем прошлое.

Всё выглядело довольно устрашающе, и мы, три пугала в синих формах... но в то же время я чувствовал какое-то охватывающее меня отчаяние. Ну помолчит он день, ну неделю, взвешивая за и против, но закончится всё тем, что верх возьмут две вещи: его вера в связи и неспособность признать себя проигравшим. Когда это произойдёт, он себя покажет. Возможно, мы помогли спасти жизнь Мелли Мурс, привезя к ней Джона, и я бы тут ничего не изменил («ни за весь чай Китая», как мы говорили тогда), но в конце концов нам всё-таки придётся упасть на ринг, а рефери отсчитает «аут». Исключая убийство, мы не знали способа заставить Перси соблюдать условия сделки, даже если он будет далеко от нас и начнёт получать то, чего желал.

Я скосил глаза на Брута и понял, что он тоже это знает. Я не удивился. Брутуса, сына миссис Ховелл, не проведёшь. Он всегда был таким. Он слегка дёрнул плечом, одним плечом – поднял на сантиметр и опустил, но этого было достаточно. «Ну и что? – сказало это движение. – Что дальше. Пол? Мы сделали, что должны были, и сделали, как могли, хорошо».

Да, результаты неплохие.