Зелёная Миля

А ещё позднее, по дороге в тюрьму, я стал думать о том, что уже очень скоро нам придётся начать репетицию казни Делакруа. Это привело к мысли, что на сей раз Перси будет распорядителем, и я ощутил холодок страха. Я уговаривал себя, что нужно просто через это пройти, всего одна казнь – и мы скорее всего освободимся от Перси... но холодок остался, словно инфекция, от которой я так страдал, не прошла вовсе, а просто переместилась в другое место – из паха в затылок.

7.

– Собирайся, пошли, – сказал Брут Дэлу на следующий вечер. – Мы немного погуляем. Ты, я и Мистер Джинглз. Делакруа посмотрел на него недоверчиво, а потом полез в коробку за мышонком. Он посадил его на ладошку и смотрел на Брута прищуренными глазами.

– О чём ты говоришь? – спросил он.

– Сегодня для тебя и Мистера Джинглза большой вечер, – сказал Дин, подходя вместе с Харри к Бруту. Синяк вокруг шеи Дина стал неприятно жёлтым, но он уже мог опять говорить нормально, а не как пёс, дающий на кота. – Как ты думаешь, Брут, нужны ему наручники?

Брут слегка задумался.

– Не-а, – произнёс он наконец. – Он будет хороша себя вести, правда, Дэл? И ты, и твоя мышка. В конце концов, ты сегодня даёшь представление для довольно высокой публики.

Мы с Перси стояли около стола дежурного, наблюдая: Перси сложил руки на груди, и на его губах играла презрительная улыбка. Через секунду он вынул свою роговую расчёску и стал причёсываться. Джон Коффи тоже смотрел, стоя в молчании у решётки своей камеры. Уортон лежал на койке, глядя в потолок и не обращая внимания на происходящее. Он всё ещё «вёл себя хорошо», хотя это «хорошо» врачи в Бриар Ридже назвали бы ступором. И ещё один человек присутствовал. Его не было видно из-за двери моего кабинета, но его тонкая тень падала из двери на Зелёную Милю.

– Что происходит, вы что, с ума сошли? – недовольно спросил Дал, поджимая ноги на койке, когда Брут отпер оба замка его камеры и открыл дверь. Его взгляд перебегал с одного охранника на другого.

– Ну ладно, слушай, – сказал Брут. – Мистер Мурс ушёл в отпуск, у него жена умирает, может, ты слышал. Поэтому его заменит мистер Андерсон. Мистер Кэртис Андерсон.

– Да? А я тут при чём?

– При чём? – вступил в разговор Харри. – Босс Андерсон слышал о твоей мыши, Дэл, и хочет увидеть её трюки. Он и ещё шестеро других сейчас ждут твоего представления в административном корпусе. И не только обычные охранники, говорят, среди них есть и большие шишки. Один из них – даже политик из столицы штата.

Делакруа заметно приосанился, и я не заметил ни тени сомнения в его лице. Конечно, они хотят увидеть Мистера Джинглза, а кто ж не хочет?

Он засуетился, залез сначала под койку, а потом под подушку. Достал одну из больших розовых мятных конфет и разноцветную катушку. Вопросительно взглянул на Брута, тот кивнул.

– Да, наверное, они хотели посмотреть именно трюк с катушкой, но то, как он ест леденцы, тоже ужасно занятно. И не забудь коробку. Ты ведь понесёшь его в ней, так?

Делакруа взял коробку, положил в неё принадлежности Мистера Джинглза, а самого посадил на плечо. Когда он гордо выходил из камеры, то посмотрел на Дина и Харри:

– А вы, ребята, идёте?

– Нет, – ответил Дин. – У нас дела. Но ты им покажи, Дэл, покажи им, что бывает, когда парень из Луизианы кладёт молоток и начинает работать по-настоящему.

– Ладно. – Улыбка озарила его лицо таким внезапным и полным счастьем, что на секунду мне стало его жаль, несмотря на совершённое им ужасное преступление. В каком мире мы живём, в каком мире!

Делакруа обернулся к Джону Коффи, с которым у них возникло что-то вроде дружбы, как часто бывало среди сотни других приговорённых к смерти.

– Давай, покажи им, Дэл, – сказал Коффи серьёзно. – Покажи им все его штучки.

Делакруа кивнул и поднёс руку к плечу. Мистер Джинглз сошёл на неё, словно на платформу, и Делакруа протянул руку к камере Коффи, Коффи просунул сквозь решётку огромный палец, и, будь я проклят, если мышонок не вытянул шею и не лизнул его кончик, как собака.

– Пошли Дэл, хватит копаться, – поторопил Брут. – Эти ребята отложили дома обед, чтобы посмотреть, как твоя мышь выкидывает коленца. – Это, конечно, была неправда, Андерсон пробудет в тюрьме до восьми вечера, а охранники, которых он привёл посмотреть «шоу» Делакруа, и того больше – до одиннадцати или двенадцати, смотря когда кончаются их смены. «Политик из столицы штата» скорее всего окажется обычным швейцаром в позаимствованном галстуке. Но Делакруа не должен об этом знать.

– Я готов, – сказал Делакруа просто, тоном звезды, чудом сохранившей демократизм. – Пошли. – И, пока Брут вёл его по Зелёной Миле и Мистер Джинглз восседал у него на плече, Делакруа снова начал вещать.

– Messieurs et mesdames? Bieavenue au cirque de mousie! «Месье и медам! Добро пожаловать в мышиный цирк!», – но даже уйдя с головой в мир своих фантазий, он постарался подальше обойти Перси и посмотрел на него с недоверием.