Зелёная Миля

Перси испугался нас и, наверное, испугался того, что мы сможем сделать, когда узнаем о его разговоре с Джеком Ван Хэем, о том, как он спрашивал, зачем нужна губка и почему её всегда смачивают в рассоле, а при упоминании о Джоне в глазах Перси появился настоящий ужас. Я видел, что он вспомнил, как Джон прижал его к решётке и, взъерошив волосы, ворковал на ухо.

– Вы не посмеете, – прошептал он.

– Посмеем, ещё как, – спокойно сказал Харри. – И знаешь что? Мне это сойдёт. Потому что ты уже показал себя невнимательным к заключённым, И некомпетентным.

Перси сжал кулаки, а его щёки слегка порозовели.

– Я не...

– Да, некомпетентным, – поддержал Дин, присоединяясь к нам. Мы встали полукругом вокруг Перси около ступеней, отрезав ему путь к отступлению: сзади была тележка с грузом дымящейся плоти под старой простынёй. – Ты только что сжёг Делакруа заживо. Что это, если не некомпетентность?

Глаза Перси сверкнули. Он планировал прикрыться незнанием, а теперь понял, что попался в свою же яму. Я не знаю, чего бы он ещё наговорил, но тут в тоннель спустился Кэртис Андерсон. Мы услышали его шаги и немного отошли, чтобы не выглядело, что мы угрожаем Перси.

– Вашу мать, что всё это значит? – проревел Андерсон. – Господи, там же заблевали весь пол! А запах! Я приказал Магнуссону и старому Тут-Туту открыть обе двери, но вонь не выветрится и лет через пять, уж как пить дать! А этот козёл Джон ещё и поёт об этом. Я сам слышал.

– У него что, слух есть, Кэрт? – спросил Брут. Знаете, как можно одной искрой выжечь осветительный газ и при этом не пострадать? Надо поджечь ещё до того, как собралась сильная концентрация. Так вот это как раз был тот случай. Мы сначала с изумлением посмотрели на Брута, а в следующую секунду расхохотались. Высокий звук нашего истерического хохота носился по мрачному тоннелю, как летучие мыши. Тени качались и извивались на стенах. К концу даже Перси присоединился к нам. Потом смех стих, и мы почувствовали себя немного лучше. Почувствовали себя опять нормальными.

– Ладно, ребята, – сказал Андерсон, утирая платком слёзы и всё ещё фыркая от смеха, – что, чёрт возьми, произошло?

– Казнь, – произнёс Брут. По-моему, его безразличный тон обескуражил Андерсона, но не удивил меня, во всяком случае не очень. Бруту всегда удавалось быстро переводить стрелки. – Успешная казнь.

– И вы, чёрт возьми, ещё хотите назвать этот аборт при постоянном токе успешной казнью? Господи, да эти свидетели теперь месяц не смогут спать! А тот толстяк, наверное, и целый год!

Брут указал на тележку и тело под простынёй.

– Он ведь мёртв, так? Что касается ваших свидетелей, большинство из них завтра будут рассказывать своим друзьям, что свершилось высшее правосудие: Дэл сжёг нескольких человек заживо, поэтому всё вернулось на круги своя, и он сам сгорел заживо. По крайней мере никто не скажет, что это сделали мы. Они скажут, что это воля Божья, а мы были её исполнителями. Может, в этом есть доля правды. И знаете, что самое интересное? Просто самый персик? Друзья будут завидовать и жалеть, что их там не было и они ничего не видели. – Произнося последнюю фразу, он поглядел на Перси одновременно с отвращением и злорадством.

– А если их пёрышки слегка растрепались, так что? – заявил Харри. – Они сами пожелали всё увидеть, никто их не заставлял.

– Я не знал, что губка должна быть мокрой, – повторял Перси механическим голосом. – На репетициях она всегда была сухой.

Дин посмотрел на него с явным отвращением.

– Сколько лет ты мочился на сиденье унитаза, пока тебе не сказали, что его надо сначала поднять? – проворчал он.

Перси открыл было рот, но я велел ему заткнуться. К удивлению, он подчинился. Я обратился к Андерсену.

– Кэртис, всё просто и ясно – дело испортил Перси, вот что случилось. – Я повернулся к Перси, ожидая возражений. Но он не возражал, наверное потому, что понял по моим глазам: лучше, если Андерсон услышит, что произошла глупая ошибка чем узнает, что это были сознательные действия. Кроме того, что бы ни говорилось здесь в тоннеле, это всё не имело большого значения. В мире Перси Уэтморов важно было то, в каком именно виде попадёт информация к большим шишкам – влиятельным людям. В мире таких, как Перси, важно было то, как это появится в газетах.

Андерсон неуверенно обвёл взглядом всех нас пятерых. Он даже посмотрел на Дэла, но Дэл молчал.

– По-моему, могло быть гораздо хуже, – сказал Андерсон.

– Ты прав, – подтвердил я. – Он мог быть всё ещё жив.

Кэртис моргнул: такая возможность не приходила ему в голову.

– Мне нужен полный отчёт о случившемся к завтрашнему утру. И никто из вас ничего не скажет начальнику Мурсу, пока я не поговорю с ним. Ладно?

Мы дружно кивнули. Если Кэртис Андерсон хочет сам сообщить начальнику, что ж, мы не против.

– Если только эти щелкопёры ничего не напишут в своих газетёнках.

– Не напишут, – сказал я. – Даже если попытаются, их редакторы всё вырежут. – Слишком мрачно для семейного чтения. Но они и не станут пытаться, сегодня не было новеньких. А старые не хуже нас знают, что иногда случаются неудачи, вот и всё.