Зелёный пёс Такс и два лысых лгуна

Возможно, я как-нибудь погасил бы этот эмоциональный пожар внутри себя. Если бы он был один. Еще одна часть меня, чье настроение я бы описал как «Пропади все пропадом», тоже порывалась куда-то мчаться, но в другую сторону. То ли искать Муммия и соглашаться на переезд в столицу, то ли, наоборот, забиться в какой-нибудь тихий угол и там оплакивать мою потерянную любовь.

Из всех этих противоречивых устремлений и желаний, которые я не смог распутать даже с помощью Такса (извини, друг, но психоаналитик из тебя никакой), самым сильным в конце концов оказалось решение не делать ничего.

Вообще. Вот я и сидел на верхней ступеньке одной из боковых лестниц, не имея ни сил, ни желания, куда-то еще идти. Даже домой меня не тянуло. Там маман, которая будет только рада разрыву с Селией, а также слуги и волшебные вещи, которые утопят меня в сочувствии. Хорошо, что Первоконница понимающе помалкивала и никак не напоминала о себе.

Иначе… Я не хотел задумываться о последствиях. Я вообще не хотел ни о чем задумываться.

Такс предостерегающе тявкнул. Я обернулся, ожидая новых забот и неприятностей. Но это оказался всего лишь триерарх Коц. У меня забрезжила слабая надежда: а может быть, он просто пройдет мимо?! Конечно же, она не оправдалась.

— О-о-о! Наш трагический друг! — раздалось над моей бедной головой. — Грусть и тоска, позвольте разделить! Подвиньтесь, пожалуйста.

Не дожидаясь, пока я отреагирую, его желтая нескладная фигура как-то ловко примостилась между мной и перилами, по другую сторону от Такса.

Некоторое время мы просто молчали. Я пытался собрать в кучку все свои субличности или хотя бы утихомирить их, чтобы они перестали спорить и ссориться прямо у меня в голове. Однако они никак не хотели успокаиваться.

— Да прекратите вы, наконец! — забывшись, рявкнул я вслух. — Никуда я сейчас срываться не буду! И не надейтесь! У меня тоже гордость есть!

Только выпалив все это, я с запозданием осознал, что не один здесь, и слушает меня не только Такс, ко всему привыкший.

Однако Коц только понимающе вздохнул.

— О-о! Жизнь порой бывает так тяжела!

В его руке вдруг появился растрепанный букет из рваных ромашек и каких-то небольших желтеньких цветочков, устало склонивших свои завявшие головки. Рассеянно понюхав его и шмыгнув носом, он швырнул букет через перила в лестничный пролет. Оттуда раздался хлопок, вверх потянулась струйка разноцветного дыма.

— Найдется ваша Ордалия, — утешающим тоном сказал я.

Ответом мне стал еще один душераздирающий вздох.

— Уверенность — ценно. Но время, время! Уже послезавтра покинуть придется нам ваш мир замечательный и щедрый. Нарушили мы порядок общественный, и не будет нам ни снисхождения, ни отсрочки!

Я вспомнил дворец, подвергшийся действию эмоциональной магии, и содрогнулся от внезапно пришедшей в голову ужасной мысли. Уж не я ли сам вызвал этот катаклизм своим обращением к хаосу?!

Мне немедленно захотелось как-то загладить свою вину перед Коцем. Например, сказать ему, что Ордалия непременно найдется. Но как это сделать, не подставляя Конпальтица, у которого явно какие-то непростые отношения с соотечественниками?!

— Расскажите о вашем мире, — попросил я, просто чтобы потянуть время в надежде, что нужная идея сама придет в голову. — На что он похож?

— На огромные часы. Все вертится в установленном порядке, все детали до малейших винтиков слаженно работают сообща, и все немножко ку-ку.

Из середины лба триерарха вдруг выскочила кукушка в очках, звонко кукукнула и спряталась обратно. Я рассмеялся. Эта забавная нелепость немного развеяла мою грусть.

— Смеетесь, — с потаенной завистью вздохнул мой собеседник. — Наш Мирец — совсем не такой. Каждый дорожит своими эмоциями, держит их в себе. Выжать улыбку — большое искусство! И все одинаковые! Любая индивидуальность — привилегия. Или работа штатного отщепенца… не все могут… Бр-р-р!

— Гр-р-р, — в тон ему откликнулся Такс.

Кажется, моему другу не пришлась по вкусу сама идея жить в часовом механизме.

— У нас даже нет слова «Я»! — воскликнул Коц. — Специально узнавал, что это такое, учился применять… До сих пор не выучился… А знаете, — он вдруг по-заговорщицки наклонился ко мне, — если Ордалия так и не найдется, лучше остаться в вашем мире. Стати… стану невозвращенцем!

Он сделал такой решительный жест, что мне показалось, будто он готов разорвать свою желтую шкуру, под которой скрывается обычный человек. Но, наверное, это мне только показалось.

— Здесь так хорошо! — мечтательно вздохнул очкастый диссидент. — У вас такие… такое… такая!.. Особенно… О-о-о!.. Мадам Пампука! Какая женщина!

Его очки приобрели форму сердечек, окрасившись нежно-розовым. В руке появился букет мелких белых цветочков.

Мне стало дурно. Нет уж, хватит с меня Швендзибека!

— А чем вы собираетесь заняться в нашем мире? — поспешно спросил я первое, что пришло в голову, чтобы сбить его с опасной мысли.

— Э-эх! — букет у Коца превратился в плоскую фляжку, к которой он как следует приложился. — Стану клоуном!