Землемер

Приходится дать вестовому мокрой тряпкой по рукам, а то он уже успел Франку по груди погладить. На отутюженном манжете появляется влажное пятно. Кристиан тут же забывает про нежности и принимается вытирать рукав карманным платком. При этом он зло посматривает, то на Франку, то на поручика, видел ли? Да, господин поручик все видел и счел нужным вмешаться.

— Кристиан, подойдите-ка сюда. Вот что, так как служебные дела — прежде всего, я должен, все же, обязательно переговорить с господином полковником, это верно. Но вас я больше не задерживаю, Кристиан, можете располагать собой по собственному усмотрению. То есть, вы свободны, совершенно свободны. Я останусь здесь, но вы можете идти. И вот еще что — зайдите ко мне в бюро и скажите старшему писарю Краузе… нет, ничего ему не говорите, а просто передайте ему вот эту книгу. Это очень важная книга, так что идите немедленно, передайте книгу и пусть старший писарь запрет ее в несгораемый шкаф. Сюда не возвращаться. Вы все поняли, Кристиан? Я вижу по вашим глазам, Кристиан, что вы ничего не поняли, но… Словом, вперед, марш-марш!..

Франка чувствует, что господину поручику эти слова даются нелегко, он бледен, улыбка у него кривая и брови все больше задираются вверх. К пиву он и не притронулся. Наверное, господин геодезист болен, простудился, ему бы в постель, а он должен докладывать полковнику, вот бедняга!

Вестовой берет книгу, козыряет и выходит. Франка тут же выливает его недопитое пиво в мойку. Господин поручик сидит какое-то время, словно совершенно без сил, ссутулился, смотрит в пол. Затем, все же, отпивает глоток пива и отодвигает кружку.

— Э-э… фройляйн, — говорит он. — У вас есть какой-нибудь коньяк?

Конечно, у нее есть коньяк, а как же! Господа статистики постоянно пьют коньяк, они без коньяка дня не проживут! Очень хороший коньяк, а пахнет как! Вот она сейчас нальет господину поручику рюмочку, господин поручик выпьет, и его болезнь как рукой снимет.

Господин поручик поднимает на Франку печальный взгляд и вымучено улыбается.

— Вы думаете?.. Хорошо бы, если так…

Конечно-конечно, при простуде коньяк — первое средство! Франка наливает рюмку от души, с краями и несет на подносике господину поручику. Тот выпивает, зажмурившись, и из глаз его льются слезы — понятное дело, этот коньяк кого хочешь проберет, очень крепкий. Франка улыбается и решает не записывать рюмку за господином поручиком, будем считать это лекарством, господство не обеднеет! Потом он принимается кашлять и вид у него донельзя жалкий. Франке даже хочется погладить его по голове, как больную собаку. Она присаживается рядом.

— Господин полковник, к слову, вовсе не заняты, — говорит Франка. — Я недавно к ним заглядывала, они просто спят. Если у вас, и правда, срочный разговор, то можно и разбудить. Я сейчас же схожу.

Поручик, не переставая кашлять, только машет рукой — не надо, мол, потом. Слезы у него все еще текут. Очень болен, видать. Налить еще рюмочку? Хотя ответа и нет, Франка идет за бутылкой, и снова наполняет рюмку коньяком. Новый геодезист — совсем не то, что старый, Вайдеман, видно, что человек хороший. Наконец, он прокашлялся. Теперь он достает из кармана пальто что-то вроде огромного платка и сморкается. Боже мой, это же его подкладка из рукава! Ну, точно! Бедненький, у него даже платка нет. Франка пододвигает ему рюмку поближе.

— А вы… здесь работаете, фройляйн? — спрашивает господин больной поручик, засовывая свой эрзац платка снова в карман пальто. — Я почему спрашиваю? Вы ведь часто видите полковника? Какой он, ну, внешне? Я его еще не видел. Я просто думаю, вдруг мы с ним раньше встречались? Я как-то давно знал одного Мюллера.

— Это не в Мюнхене? У него там брат служит по полицейской части. Нет?

Господин поручик качает головой — нет, не в Мюнхене. Боже, думает Франка, какие у него уши смешные, так и торчат!

— Да, я работаю здесь, — говорит Франка. — При буфете. А господина полковника я вижу часто, даже очень. Я ведь его любовница.

Как-то это само вырвалось у нее, говорить она этого точно не хотела. Она никогда ведь себя так не назвала, даже не думала. И слово это такое… скользкое какое-то, сальное. А кто она еще, если подумать? Любовница, так и есть.

— Вот как? — говорит поручик, впервые глядя Франке в лицо. Глаза его мокрые, но в них явный интерес. — Я не знал, что у него есть любовница…

Франка кивает — есть. Она берет его рюмку и выпивает коньяк сама. Морщится, глотая, и тычет себе пальцем в грудь — и эта любовница она, Франка.

— И как вам тут?.. Нравится? — спрашивает поручик. Говорит он тихо и Франка разбирает только последнее слово. Она улыбается и не знает, что сказать.

Нравится? Она саму себя даже не спрашивала, нравится ей с полковником или нет. Ведь не будешь рассказывать незнакомцу, которого в первый раз видишь — как его там, она оборачивается к доске, Штайн — не будешь же объяснять господину Штайну про магнитные линии. Противного нет ничего, полковник не такой человек, но сказать, что нравится… Франка вздыхает и снова грустно улыбается.