Земли за Башнями

Группа шагала молча, сгрудившись вокруг единственного оставшегося факела. От усталости никто уже не задавался вопросами, ходят ли они кругами, сбилась ли Нулгина с пути. Бессмысленные волнения уступили место покорному следованию за проводницей.

Спустя долгое время Нулгина предупредила, что должны послышаться крики. Но когда случилось-таки преображение, путники вздрогнули и закрыли уши ладонями. Одномоментно тоннель заполнился шумом и светом. Где-то далеко за спиной громогласно вопили неизвестные, в то время как вокруг слышались предсмертные стоны.

Каким-то образом Гелиодор пропустил этот пласт тоннеля, полный смерти и крови. Камень пылал красным, у стен лежали растерзанные тела. Ратибор увидел множество мёртвых собратьев: нечто чудовищное разорвало туричских воинов вместе с доспехами. Несмотря на страшные раны, некоторые ещё были живы и тихо стонали.

А где-то вдалеке, где раньше располагался лагерь Гелиодора, надрывались сотни глоток. Целая армия бежала от катаклизма, от лавины, сметающей всё на пути. У Ратибора сердце заледенело от страха.

– Там Скотница? – спросил он севшим голосом. – Это она преследует туричей?

– Да, нам надо уходить.

Горы дребезжали от кошмарного эха, множащегося и скручивающегося в безумную песнь. Казалось, что далёкие крики раздаются буквально за спиной. Ратибор слышал вопли собратьев, обрывающиеся один за другим. Группа удалялась от кровожадной богини, но хор обречённых не становился тише. Турич едва ли не пятился, оглядываясь на гремящий криками тоннель.

– Ратибор, – сказала Нулгина, – успокойся, в нашу сторону она не пойдёт.

– Легко тебе говорить.

– Оронов Скотница тоже не жалует. Так что меня трясёт не меньше твоего.

Нулгина вздохнула и поделилась былыми страхами:

– Когда я впервые шла по тоннелю, мне пришлось идти следом за богиней. Мне всё время казалось, что я вот-вот догоню её, и кончится это плохо. Хотелось остановиться, но нельзя было, иначе бы я застряла в этой эпохе навечно.

– В тот раз всё было таким же? – спросил Игун.

– Да, события в этом фрагменте раз за разом повторяются. Думаю, никакой Скотницы здесь нет – есть лишь эхо её жертв.

– Давайте лучше шагу прибавим, – сказал Ратибор.

– Нельзя. Если поспешим, можно застрять.

Пришлось стиснуть зубы и идти прогулочным шагом, слушая резню. Сколько бы Скотница ни зверствовала, оставались ещё туричи, способные вопить в панике. В их голосах слышалось одно только безумие, их крики сводили с ума и лишали воли. Тем ужаснее они били по ушам, потому как предзнаменовали падение целой цивилизации.

Но самое жуткое творилось не под каменными сводами, а в воображении Ратибора. Он представлял, что в Туричском Княжестве происходит то же самое, разве что Джовита убивает туричей медленнее.

Ратибор оставил в Пяти Землях свою любовь. Купеческую дочь, о которой мало кто знает. Возможно, богу не известно о её существовании, а возможно…

Турич одёрнул себя. Даже здесь, где Джовита не способен услышать его мысли, Ратибор запрещал себе думать о той, кого любит.

Когда отчаянные крики стали тише, Нулгина скомандовала остановку. Сама ороница смотрела вдаль, тогда как её спутники не удержались и оглядели последствия бойни. В этом месте тел было особенно много, и положение некоторых говорило о том, что здесь богине пытались дать бой. Угадывалось некое подобие строя, рассечённого первым же ударом. Оружие Скотницы прошло сквозь щиты, кольчуги и плоть, как сквозь пушистый снег. Дальние ряды богиня добивала, когда тех придавливало останками впереди стоящих.

Тех, кто бежал, разило ударами в спину. Туричей словно били тупым, но очень мощным оружием: тела выглядели разломанными, нежели разрубленными. Одного бедолагу так швырнуло в стену, что кромка щита вонзилась в камень, рука застряла в рукоятках, отчего мертвец повис под потолком.

Ратибор закрыл лицо ладонью. От клокочущей вокруг агонии тяжело было скрыться, но со временем пришло долгожданное избавление. Наступила тишина, а вместе с криками исчезли и мёртвые. Турич открыл глаза и увидел серую пустоту. Запахло сыростью, источник которой вскоре обнаружился: далеко впереди сверкнула молния и осветила выход.

До ушей донёсся раскат грома, приглушающий вздохи радости. Все забыли о предостережениях Нулгины, не стали думать, что могли вернуться в начало пути. Четвёрка побежала вперёд, уверенная, что добралась. Выход терялся в темноте и появлялся, лишь будучи освещённый молнией. И с каждой вспышкой он рывком приближался к путникам.

Вперёд вырвался Игун и первым выбежал из мрачной тесноты. Драконид выскочил под моросящий дождь и робко побрёл вперёд. Тяжело дыша, он оглядел мириады пней, окруживших жерло. Стоило молнии осветить округу, как вдалеке показалась маленькая деревушка, вокруг которой раскинулись бескрайние парубки. Но главное, что ничего общего с поселением бедняков. Кривая тоннеля вывела-таки на другую сторону.

Игун свалился на колени и коснулся лбом земли. Ратибор бессильно привалился к стоящей рядом глыбе. Турича сотрясла нервная дрожь, едва не перешедшая в рвоту. Сдержаться было тяжело, но дюжему воину удалось не раскиснуть.