Земли за Башнями

Ратибор не отважился расспрашивать, что скрыла от него ороница. Как она угадала, что сказал Абрих, если даже не знала о его существовании? Была ли хижина правдой или просто расхожей легендой? И что ещё за спящий шаман, который как будто бы главное звено в этой истории?

Турича отвлекла песнь. Бэюм принялся напевать мелодию, что Ратибору уже доводилось слышать. Орон пел чуть слышно, но тишина стояла такая, что возможно было различить слова на неведомом языке.

– Прекрати, – устало сказала Нулгина, – ещё демонов не хватало приманить.

– От одного куплета ничего не случится, – ответил Бэюм, но смолк.

Ратибор принялся вслух вспоминать:

– Эта песня приманивает демонов, которые воруют голоса?

– Любая песня на древнем языке, но я знаю только эту.

– Ты говорил, что демонов зовут звонкоголосыми? И они выглядят как лисы?

– Да, облик у них такой, не угрожающий. Некоторые даже считают их безобидными, но существа эти очень коварные.

У Ратибора возникла идея, которой он, поразмыслив, решил поделиться:

– Игун, – сказал турич, – помнишь, как мы с Сагиттой освободили духов?

– Хм, сейчас, когда ты спросил, я вспомнил, что один из них выглядел как лисёнок.

– Если разговоры про честь и благородство духов верны… то мы можем потребовать услугу за спасение.

– Звонкоголосые – демоны, а не духи, – возразил Бэюм.

– Так ли велика разница?

Бэюм не стал спорить о деталях, а потому перешёл к следующему вопросу:

– Но что за услугу ты хочешь просить у звонкоголосого? Это же демон, разве оно того стоит?

– Отправим с посланием к Хунате.

Бэюм обменялся взглядом с супругой. В темноте он не сразу разглядел глаза Нулгины, расширившиеся с мольбой. Охотника продолжали терзать сомнения:

– Звонкоголосые могут превратить твой голос в хрипение, в невнятное бормотание, а могут и вовсе сделать немым. Мы вполне можем ничего не добиться, но лишиться голосов.

– Давай рискнём, – сказала своё слово Нулгина.

– Я больше переживаю, что пение услышат ангелы, – сказал Игун. – А рискнуть голосом готов.

Товарищи не оставили Бэюму выбора. Задумка всё ещё не нравилась певцу, но тот прокашлялся и приготовился исполнить напев. Первую строчку он прошептал по привычке, но затем запел в голос. Бэюм не отличался талантом, но древний язык как будто и не требовал красоты вокала. Песня орона изобиловала протяжными гудящими звуками, напоминающими боевой марш. Часто Бэюм резко обрывал мелодию и торопливо подхватывал новую ноту, словно песню полагалось петь вдвоём, плавно передавая друг другу партии. Но Ратибору представилось, что существа, на чьём языке пел орон, способны были говорить двумя голосами одновременно.

Бэюм продолжал петь, временами замолкая и набирая воздуха для следующего куплета. Но затем охотник дошёл до любимой части, наиболее простой, мелодичной и пригодной для голосовых связок орона. Бэюм увлёкся и упустил момент, когда из-под краёв скорлупы показались светящиеся глаза. Нулгина коснулась плеча супруга, заставляя притихнуть.

Четвёрку окружила свора звонкоголосых. Здесь и там сверкали золотистые глаза. На звучание древнего языка сбежалось не меньше тридцати демонических лис. Создания, не моргая, следили за двуногими, как вдруг раздался необычайной красоты голос:

– У тебя неправильные интонации, – сказал один из звонкоголосых. – Ты путаешь слова: одни дробишь на куски, а другие лепишь слитно с предлогами. Песня превратилась в полную бессмыслицу.

Бэюм ничего не ответил. Он боялся шевельнуть губами и осознать, что онемел.

Ратибор поспешил перейти к сути. Поднявшись, он громко произнёс:

– Я освободил из клетки одного из вас. Или вашего детёныша.

– Сына. Ты освободил моего сына, а не детёныша.

Турич обернулся к говорившему. Один из демонов подкрался чуть ближе. Говорил он голосом, больше похожим на женский, чарующим и вызывающим приятные мурашки. Ратибор ощутил теплоту от услышанного при том, что это была гневная речь лисы.

– Вы, двуногие, одумались равнять нас с животными, раз выпустили из заточения? – пропела звонкоголосая.

– Прости, но не я так дурно с ним поступил. И не мои спутники.

– Он сказал мне тоже самое. Сын попал в неволю из-за лепра, а освободили его ангел, турич и драконид. И я узнаю голос одного из спасителей.

– Ты узнаёшь… мой голос?

– Мой сын в деталях его описал.

Ратибор не стал вникать, как такое возможно, и перешёл к делу:

– Я хочу просить тебя об ответной услуге.

Все напряглись, опасаясь надменного отказа. Но ласкающими до слабости в ногах сопрано прозвучало:

– Ты имеешь на это право, турич.

– Нулгина, расскажи, как найти Хунату.

– В шести днях пути на север есть озеро. На берегу поселение оронов. На отшибе стоит изба, хозяйку которой называют ведьмой. Её зовут Хуната, и по её душу летят ангелы. Нужно предупредить её об опасности и сказать, что ангелов ведёт…

– Сагитта, – подсказал Ратибор, а затем обратился к звонкоголосой. – Ты доставишь послание?

– Для меня это несложно. Уже к полуночи Хуната будет извещена.

– Ты доберёшься так быстро?

Золотистые глаза сверкнули так, будто вопрос оскорбил звонкоголосую. Махнув хвостом, высокомерная демоница отправилась исполнять обещанное.