Земли за Башнями

Приступили к ужину. Диана съела немного. Кусок в рот не лез: мысли были посвящены погоне. Трапеза казалась препоной – Диана с радостью бы отказалась от пищи, бросила манипулу и продолжила поиски в одиночку. Верилось, что бездумно несясь по небу, она непременно наткнётся на ведьму, а то и сразу на турича.

Легионеры перешёптывались. Диана сидела чуть в стороне и не слышала речей подчинённых, но могла читать по губам. Обученная этому шпионскому навыку, ангелша знала, что солдаты обсуждают нечисть, зловещий курган, мозоли от панциря, но также и мятеж.

В какой-то момент Диана потребовала у Лаэлуса оникс и отправилась в указанную им сторону. Там она отыскала след нечисти, простояла, глядя на тянущиеся к юго-востоку огоньки, и вернулась в лагерь.

Пришло время спать, но попытки Дианы забыться сном были тщетны. Сомкнуть веки мешала то ли беснующаяся энергия, то ли кашель Зэодуса и его напарника. Когда все уснули, и даже часовой клевал носом, Диана мучилась бессонницей.

Так прошёл час, показавшийся минутой, либо наоборот. Диана поднялась и подобрала копьё. Она некоторое время глядела на сандалии и решила-таки остаться босиком. Всё это время за командующей с непониманием следил часовой. Диана жестом приказала ему оставаться на посту, а сама направилась в чащу.

Осторожно ступая по хвое и сучьям, ангелша вышагивала по роще. Она не слушала возню зверей и духов, не всматривалась в тёмные силуэты. Диана не допускала мысли, что с ней может что-то случиться, она чувствовала благосклонность ночи.

Диана мерно дышала, тщась унять ярость от бездействия. Ничего не получалось, и тогда она рефлекторно сделала то, о чём уже стала забывать: она мысленно обратилась к Джовите. В эту секунду Диана поняла, как устала от одиночества, как нуждается хоть в одном божьем слове. Ангелша не рассчитывала услышать похвалу или утешение – ей сгодился бы выговор или холодный приказ. Что угодно, лишь бы голову огласили мысли любимого бога.

Но Джовита не слышал Диану и ответить не мог.

Стопы объяло холодом. Пройдя ещё немного, Диана очутилась на берегу пруда. Над водой клубилась дымка, светящая в лунном свете. Деревья плотно опоясали водоём, меж кронами сновали летучие мыши.

Диана подошла к самой воде, чувствуя, как леденеют пальцы. Холод ночного пруда манил к себе, обещая хоть немного остудить пыл. Недолго думая, ангелша положила копьё на траву и развязала поясок. Настало время снять с себя тунику и ступить в ледяную воду. Диана вздохнула, когда колени обожгло холодом. Собравшись с духом, она набрала полную грудь воздуха, сложила крылья и нырнула. Вытянувшись, пловчиха устремилась вглубь, туда, где ключи бьют жидким морозом. Вода была прозрачной, и когда перед лицом показалось песчаное дно, Диана заложила вираж и поплыла к поверхности.

Подняв голову над водой, ангелша отдышалась. Ночной холод делал своё дело: он принуждал двигаться и думать только о движении. Диана убрала волосы с лица и поплыла к дальнему берегу. Она была не из техничных пловцов, но благодаря сильным рукам быстро преодолела дистанцию. Доплыв до мелководья, ангелша оттолкнулась от дна, развернулась и поплыла в другую сторону.

Диана без устали бороздила пруд, то плавая на поверхности, то опускаясь под воду и мощно толкаясь ногами. Казалось, что пловчиха чувствует себя так же уверенно, как и в небе.

Но сколько бы сил ни было у Дианы, они всё же кончились. Разгорячённые мышцы перестали чувствовать холод, а приятная усталость принесла покой. Вытянувшись в струнку, пловчиха легла на водную гладь и взглянула на небо. Над прудом нависла луна до того яркая, что её свет слепил. Стоило закрыть глаза и расслабиться, как наступила благодать.

Диана представила, как настигает Ратибора, как отрубает ему рога и вколачивает их меж рёбрами. Как отрезает ублюдку ноги и заставляет спутников турича зажарить их и съесть. Как потом закапывает изувеченного Ратибора на кургане Хоголана, где тот медленно умрёт от жара.

По возвращению Джовита прочтёт мысли Дианы, он ясно увидит каждую секунду мучений турича. Он будет пересматривать воспоминания Дианы раз за разом, восхищаясь её праведной жестокостью. А ещё он увидит, как примипилия громит идолы и карает язычников.

Диана открыла глаза, почувствовав, как холод вновь обрёл власть над её телом. Перевернувшись, пловчиха пересекла пруд туда и обратно, после чего вышла на берег. Объятая лунным светом, она могла осмотреть себя, изучить новые шрамы. Диана являла собой образец воинской эстетики: женственные формы, не испорченные, а только украшенные атлетизмом.

Тело покрыто шрамами, что среди воинов считается гордостью. К старым отметинам прибавились следы от когтей. Диана сомневалась, можно ли счесть их за украшения. В среде ангелов уважали тонкие росчерки от мечей, но рваные раны… Сочтёт ли кто их предметом для гордости? Обязаны счесть, когда узнают, ради чего они были получены.

У Акуэль была уродливая рана от копья, полученная по глупости в молодые годы. Рубец внизу живота должен был стать клеймом нерасторопности, но Джовита нашёл привлекательным и его.