Земли за Башнями

– Будет, чем заняться на привале.

И ангелша первой нанесла удар. Не будь деревянный турич частью столба, его голова слетела бы с плеч. Не щадя оружия, Диана ударила вновь, превращая в зарубку очи бога. Включились остальные ангелы и принялись кромсать столб по всей длине. Клинки находили туричского бога во всех зарисовках его героической жизни, каждое его изображение обращалось в щепки.

Диане понадобилось меньше десятка ударов, чтобы затупить гладиус и развернуть его второй стороной. Рьяная почитательница Джовиты не жалела сил для искоренения ложных божеств. И пусть сейчас Диана рубила выдуманного кумира, она без раздумий вступила бы в битву с богом воплощённым.

Ангелы остановились лишь тогда, когда от всемогущего турича остались одни зарубки. Никто отныне не запрягал дракона, а смертные туричи кланялись пустому месту. Диана убрала оружие в ножны, подхватила копьё и скомандовала идти вперёд. Через полчаса ангелы подыскали хорошее место для привала.

Наполнив фляги из ручья и перекусив солониной, ангелы взялись за точильные камни. Долгое время слышался лишь слаженный шелест оселков по стали, пока один из легионеров не затеял разговор:

– Интересно, надолго ли мы задержимся в этих лесах? Хотелось бы исполнить волю Джовиты до начала Августовских Празднеств.

– До них ещё больше месяца, – сказал хриплый Хермэнус. – Думаешь, мы так долго задержимся?

– Если этот проклятый туман не рассеется, кто знает.

Зэодус поспешил вернуться к более приятной теме:

– Собираешь побороться за лавровый венец? – спросил он товарища с издёвкой.

– На прошлых состязаниях я был пятым в метании копья. Видел бы ты мои тренировки, не был бы таким злословным.

– Я помню, какой отрыв был у триумфатора. Сколько ни тренируйся, о победе можно задуматься, только если Якулус вывихнет плечо.

– Всегда проще сдаться заранее. Вот увидишь, я заставлю Якулуса попотеть.

– А ты Зэодус? – спросил один из легионеров. – Собираешься участвовать в стрельбе из лука?

– Разумеется. В прошлом году меня обошёл… не вспомню даже, как звали того аристократа. Надо восстановить честь чёрной манипулы.

– Этим августом мы порадуем Джовиту большим числом лавровых венцов. Стрельба из лука, метание копья…

Ангелы по-доброму посмеялись над амбициозным товарищем.

– Полёт на скорость, я думаю, а вот бег – сомнительно. Бой на мечах – бесспорно. Взлёт с тяжестью, борьба…

Легионер осёкся. Солдаты поняли, что заболтались, и принялись за молчаливую заточку. Желая провалиться сквозь землю, ангелы косились на командующую, с виду, не изменившуюся в лице. Напряжение всё множилось, пока Диана не разрушила его спокойной фразой:

– Вы можете не стеснять себя в словах. После смерти Акуэль одолеть Мариуса в борьбе вряд ли кому-то ещё удастся.

– Тебе, Диана, это удавалось, – сказал Хермэнус.

– Только на тренировках. И никогда на арене.

Призыв говорить открыто не поборол безмолвия. Легионеры предпочли обойти щепетильную тему, опустив глаза и закрыв рты.

– Вы молчите, – заговорила Диана, – потому что не хотите напоминать мне о сестре. Но смерть её в прошлом, пусть и случилась всего две недели назад. Слёзы и скорбь я оставила по ту сторону Башен.

– Диана, могу ли я говорить без утайки? – спросил Хермэнус.

– К этому я вас и призываю.

– Тогда скажи, если эмоции твои быстро прошли, почему ты вызвалась в этот поход?

– Я рвалась сюда не ради одной только мести. Добрая память об Акуэль подстёгивает меня, но не застит глаза. Я вызвалась возглавить отряд исключительно из преданности Джовите. Его волей было отыскать Ратибора и покарать – я поняла, что лучше других справлюсь с этой задачей. Надеюсь доказать это на деле.

Мудрый Хермэнус взглянул Диане в глаза и произнёс:

– Не все твои решения казались мне удачными. Но у меня нет поводов усомниться в твоей преданности делу.

Диана кивнула холодно, но Хермэнус узрел в этом движении искреннюю благодарность. Продолжая работу оселком, командующая проронила:

– Иногда я чувствую себя камнем. Я не рву на себе волосы, не рыдаю и не злюсь от бессилия. И это при том, что у меня отняли мою сестру, мою Акуэль. Лучшую среди смертных, единственную, кто заслужила назваться полубогиней. Я приняла её смерть, как солдат принимает приказ.

– Ты винишь себя в равнодушии?

– Сложно сказать. В Пяти Землях я была непроницаемо сильной, потому что только такой нужна своему богу. Но здесь, в месте, где Джовита не слышит моих мыслей, я задумываюсь, а была ли я настоящей.

– Мне знакомы твои ощущения.

Легионеры промолчали, но было понятно, что и им это чувство не чуждо.

– И что ты по этому поводу думаешь, Хермэнус?

– Ничего. Рано для выводов. Пока я увидел лишь точку на горизонте.

– Хорошо сказано. Мне не хватало этой умной мысли.

На минуту установилось молчание, нарушенное Зэодусом:

– Акуэль была великой. Я слышал, что легионеры, допустившие её гибель, сами просили Джовиту покарать их.