Земля Адриана

– Что ж, я от себя скажу, как я вам уже дал понять, что этот мир циничен. Люди прозябают в одиночестве, живя в мегаполисах, спят с куклами с искусственным интеллектом, развлекаются с помощью технических шмоток и потребляют гормоны из этих сенсоров как наркотики и убегают от суровой жизненной реальности в виртуальную. Я хоть и общественный человек, но я могу вас понять – я тоже сам по себе.

– Вы не сами по себе – у вас есть нормальная семья…

– Вы правы, и кроме них, собственно, особо никого и нет, только пара знакомых и пара родственников. Я понимаю, к чему вы клоните, и я вам чисто по – человечески сочувствую.

Что же касается нас обоих, то… я к вашим услугам. Будем знакомы, можете писать и приходить в гости.

Адриан удивлённо смотрел на публициста.

– Если будут вопросы, обращайтесь…

Адриан поблагодарил за оказанный прием и ушёл домой, когда стемнело. Было не совсем темно, небо было серо-коричневым из-за светового загрязнения. Светодиодное освещение улиц, фонари и крупные баннеры со светящимися надписями и изображениями, крупные голограммы, высотные дома со включенным светом в

них, световые рельсы для общественного и личного транспорта – всё это похоже на Токио или Нью-Йорк, только Хартс был не такого размаха, как те столицы.

Придя домой, поздоровавшись с Майей и сев в кровать перед сном, Адриан вспоминал их разговор – он вспомнил, как сказал Арно на прошлогодних учениях в конце лета примерно то же самое, что сказал ему сегодня Александер:

– «Не становись таким, как я…» – подумал Адриан.

Он вспомнил, как сказал публицисту то же, что сказал Арно в тот же день и в тот же момент – про свою неудачную личную жизнь, что живёт с «умной супругой» и без друзей.

– «У них удалось». – подумал он.

Несмотря на то, что он тогда сказал Арно, что «завидовал» ему, он не перестал об этом думать, он не «завидовал», а «завидует», всё ещё сравнивает себя с другими

Наконец, их сын родился.

Медик отметил его крупный вес выше среднего веса малышей, сделал прогноз, что малыш вырастет таким же здоровым и красивым, как его отец.

Через неделю родители отнесли Марко в центр диагностики. Это не совсем медицинский центр – это и центр, и детский сад с дополнительными кружками для детей, с детскими психологами, воспитателями, терапевтами, психиатрами, учителями. Некоторые из них «умные», то есть андроиды с искусственным интеллектом.

Антропоморфные параметры у малыша хорошие, многообещающие; возможно, что он вырастет экстравертом, общительным, или даже хулиганом и бунтарём.

В центр родители могли по желанию отдавать детей как в ясли, в детский сад; некоторые родители отдавали малышей, которым и пяти лет не было, а грудное молоко в центрах заменили на молочные смеси, и детей воспитывали чужие люди и роботы. Марко собирались отдать, когда ему станет 3 года, а пока только держать у себя и относить его по центрам раз в полгода для его терапии.

Семью в то время планировали, как и свою жизнь. Те, кто не планировали и принимали обстоятельства независимо от своих личных предпочтений, казались патриархальными былинными людьми, но их не считали мракобесами. Просто люди хотят максимальной свободы выбора и ничего плохого в этом нет. Другое дело, что многие тренды и привычки современности люди в то же время не совсем выбирали, просто они привыкли к тому, как повелось в семье и в обществе, независимо от того, нормально это или нет.

Некоторые консерваторы давно начали говорить о разрушении традиционной семьи, но многие считали их мракобесами и моралистами. Но консерваторы говорили об этом не потому, что это некультурно, безнравственно, аморально, а потому-что это неправильно, непродуктивно, деструктивно, непрактично, вредно. Но их всё равно мало кто слушал.

Соня хотела выбрать костюмчики для малыша, а муж хотел купить ему машинки и солдатиков. Соня пошла в магазин и выбирала вещи мальчику, оставив Марко под присмотром их робота-помощника, которого им подарили на свадьбу.

Ей все понравилось, глаза разбегались, долго выбирала, но она, ставши серьёзной, обратила внимание на игрушки и одежду, которые там были: рогатые монстры, орки и тролли, полуголые куклы; одежда с картинками персонажей из мультиков, у которых на головах были рогатые красные ободки. В магазине Соня обратила внимание на девушку и мальчика лет 10, её сына. Сама девушка своим видом напоминала ей одну куклу, то есть короткая юбка и гетры. Соня сама одевалась как порядочная европейка, то есть носила обтягивающие штаны или короткую юбку, а не хиджаб, и в платках никогда не была, как женщины в храмах. Но она стала матерью и в связи с этим немного пересмотрела себя, она почувствовала испанский стыд за эту девушку с мальчиком и не хотела бы, чтобы её сын видел её в такой одежде. Поворот к консерватизму для неё произошел в первую очередь после свадьбы, а уже потом после театра, кино и неприятного сна.

Она купила пару игрушек, пару симпатичных костюмов, она их выбирала так, чтобы они, не дай Бог, «не испортили» её мальчика, не были со злыми и уродливыми картинками, и вышла с магазина.