Земля Адриана

На первой картинке были изображены несколько пищевых цепочек, но у животных были человеческие головы. На вершинах цепочек были римский император, папа римский, неопределённый дворянин, усатый брюнет и человек с галстуком, внизу пищевых цепочек были раб, еретик, крестьянин, еврей и плешивый обыватель, а между ними промежуточные звенья, например, легионер, рыцарь или человек в фуражке.

На другой, более сложной и насыщенной картине, были изображены межчеловеческие отношения, похожие скорее на жизнь в дикой природе. Адриан смотрел на картины и понял их посыл.

– Наиболее точное описание межчеловеческих отношений, что называется – вместо тысячи слов. -сказал Александер.

– И где здесь мы? – спросил Адриан.

– Оптимальное положение -где-то посередине… – сказал Александер, показывая на первую картину. -Думаю, мы здесь.

– Я – это тот рыцарь?

– Наверное, да, и ничего плохого тут нет, лишь бы мы не принимали участие в этих пищевых цепочках…

– Под нами беднота.

– Да, но главное – не жрать и не паразитировать на таких вот.

– Согласен, но такие, как мы, во многом себе отказываем на нашей работе, например, в комфорте и спокойствии, или, когда на учениях или командировках бойцы и солдаты стараются, а начальники их постоянно воспитывают кнутом, жёсткостью, и ради вот таких вот…

Адриан показал на первую картину с обывателем в конце пищевой цепочки.

– Не хотел вас задеть этим. Мне самому неприятно, что риску подвергаются лучшие люди, а разные ничтожества сидят себе спокойно. Здесь посыл, что обыватели в этих отношениях могут быть подвержены наибольшему доминированию со стороны… – показал на то же место Александер. -

– …И что это всё похоже на Средневековье…

– Чем?

– Я бывал в одном монастыре и видел человека в какой-то странной одежде; может, это были лохмотья. Он стоял на улице, а потом оказался в храме, и при этом он был босоногий, а ещё и небритый. Я был прав, когда предположил, что это юродивый. Это был самый настоящий христианский юродивый.

Этот случай стал для меня последней каплей. Я и до этого что-то понимал, но этот блаженный человек подтвердил мои рассуждения. Трудно поверить, но у современности много общего со средневековьем.

– Чего? – спросил Адриан, рассматривая картины.

– Есть короли и королевства, разумею нашего и не только нашего президента. Есть разные князьки, бароны и прочие, правящие определёнными территориями крепкой хваткой – крупные предприниматели, мафия или ещё кто-нибудь. Есть рыцари, то есть армия, полиция, силовики…

Александер указал рукой с электронной сигаретой на Адриана и продолжил:

– Вот ваша форма напоминает крестоносцев, только красного или чёрного креста и шлема с плащом не хватает. –

– Вместо церкви и традиционных религий теперь мерилом являются идеология, мода и тренды, которыми правят серые кардиналы общественного и мирового закулисья.

Есть те же принцы и принцессы – «золотая молодёжь» и шоу-бизнес. Есть романтики, а есть циники, есть так называемые «правоверные», а есть еретики и вольнодумцы, как я. Есть роскошь, а есть нищета, расслоение общества, чинопочитание; есть гедонизм и вседозволенность баловней судьбы, а есть аскетизм и самоотречение современных адептов из неосект или «зелёных» активистов. Есть герои и мученики, как Жанна Д'Арк и Джордано Бруно, а есть такие субъекты, как Томас де Торквемада или Влад Цепеш, к сожалению. Машины и компьютеры не избавили человека от повторения пройденного материала, уже выстраданной истории.

– У вас находится время и деньги собирать такие безделушки? – сказал Адриан про студию и коллекцию. – Извините, бестактность.

– Всё нормально. Да, у меня это всё накопилось за много лет и вас понимаю. Это не стяжательство, как оно всё выглядит, а скорее любопытство, интерес. И я понимаю, что это похоже на, как у женщин, шопоголизм или на гламур. Здесь я могу признаться, что я не стою всего этого, что у меня есть, я не настолько пахал, чтобы заслуженно заниматься мотовством на заработанные деньги. Я много молол языком и делал умный вид, то, что я и сейчас делаю; я говорил и писал что-то про простых людей, хотя я для них такой же чуждый, как аристократы и интеллигенция. Можете называть меня ханжой и лицемером…

– Вы это делаете и тут же критикуете себя…