Земля Адриана

Я бы сказал, что «все критяне – лжецы», но сам я являюсь тем же критянином. Моё словоблудие не возникло на пустом месте. Я хочу освятить тему культуры, о которой идёт речь, не только ради заработка на тексте (я честно пишу, что я могу делать деньги из воздуха с помощью текстов, хотя я далеко не один), но и потому, что это довольно насущная тема.

Писатели и философы умели делать себе имя и неплохо зарабатывать, продавая другим свои идеи, будь то политические и философские трактаты или художественные книжки, но объекты их суждений, те или иные проблемы или недостатки мира, общества и человека так и оставались нерешёнными. Сколько бы не говорили и не писали, но проблемы так и остались проблемами. Написание «Войны и мира» и «Преступления и наказания» не мешает быть войне и совершаться преступлениям, также как многовековое существование культуры и, более того, религии не мешало людям развязывать войны, строить концлагеря и оставаться идиотами.

Не знаю, читал ли Томмазо де Торквемада Библию или Адольф Гитлер Фридриха Шиллера, но первый отменно соблюдал заповедь «Блаженны милостивые», сжигая на кострах и мучая в пыточных камерах тысячи людей, тогда как второй старался «сделать Германию республикой, перед которой Рим и Спарта покажутся женским монастырями», пытаясь захватить мир и уничтожить огромное число людей. Тем хуже для культуры, когда к ней так или иначе приобщены такого рода личности.

Первая мировая война, бывшая по причине жадности до сфер влияния, разрушила европейскую мечту о светлом будущем, дала миру так называемое «потерянное поколение» и тоталитарные режимы. Прошло время, и построение коммунизма и американской мечты также попали впросак. Не то чтобы эти идеи не имели никакого успеха, успех был впечатляющим, но не тем, на который рассчитывали. Теперь людям остаётся мечтать не о рае на земле, а просто о нормальной жизни, которую не прервёт ядерный или библейский апокалипсис. «Можно без рая, лишь бы не было ада…»

Получился лонгрид, причём, как можно заметить, Александер мог небрежно менять тему повествования, но, в целом, статья получилась неплохой. Основной смысл статьи был в начале.

Адриан тем же вечером, когда статья была опубликована, прочитал её от корки до корки. Он перечитывал и обращал внимание на детали, заинтересовался и думал. Некоторые фрагменты привлекали его внимание.

Адриан уже не был подростком, но бунтарская нотка проявилась, и он стал мечтать. Мечтать о «переменах», об «идеальном мире», хотя, казалось бы, в современном ему мире будущего, в мире роботов, благоденствия и демократии уже не о чем мечтать, и многие не мечтали. Многим было всё равно на всё, лишь бы был комфорт и благоденствие.

К нему подошла Майя и сказала:

– Я вижу, тебе нужна поддержка…

Он окинул её презрительным взглядом и промолчал.

Майя села ему на колени и обняла его. Ему было некомфортно от этого, от того, что она искусственный андроид, а не живой человек, но и приятно, как с настоящей девушкой, чего он в себе стыдился.

Он не признавался себе в том, что он хотел не просто нормальной жизни, но и признания, уважения, почитания; он хотел быть «белой вороной», выделяться и вызывать в других, особенно в женщинах, сочувствие и восторг, это как подростковый бунт. Единственное сочувствие ему оказывала Майя, что было ему приятно, но и неудобно, что она- не живой человек, а искусственный.

Он был рад знакомству и дружбой с публицистом, хотя он понимал, несмотря на дружелюбие, что умный Александер смотрит на него свысока и снисходительно. Он сам не презирал публициста, но хотел от него признания, которого не получил, хотя сам давал публицисту своё признание.

Адриан был готов пострадать, чтобы его заметили. Он хотел бы быть «мучеником», чтобы гордиться этим, хвастаться, учить и роптать на других за то, что ему не повезло, а другим повезло, и поэтому он мог бы гордиться тем, чему окружающие должны были бы сочувствовать. Ему так казалось.

Он не страдал, но ему уже можно было сочувствовать. Спустя время его мечта наконец свершилась: он пострадал, стал жертвой, стал мучеником и получил славу. Дурную.

Следующие учения намеревались провести на Курильских островах, которые являются колониями Хартса, на военных базах. До ближайшей базы можно добраться на корабле или вертолёте; для соединяющего моста между Хартсом и Курилами слишком большое расстояние и нет необходимости строить длинный мост или подводный тоннель, когда можно добраться на быстром корабле.

Бойцы гвардии не предназначены для участия в общих учениях, они являются полицейскими и спецназом, но они, тем не менее, принимают участие -либо для обмена опытом с армией, либо для вида и показа.

Три крейсера плыли на восток к военной базе; когда всё будет готово, они будут, уже рядом с островом, открывать огонь по мишеням. Солдаты, которых они перевозили, были не только моряками, но и пехотинцами, для пехотинцев были предназначены смотры и стрельба.