Земля Адриана

Он встал и стал слоняться по камере, больше ему ничего не оставалось. Он не верил в Александера, в его помощь, но не отказывал себе в надежде, что в этом есть смысл и снаружи ему помогут. Он ждал того момента, когда ему скажут, что всё готово и его будут отправлять в Китай, где находится ближайший космодром, куда космический корабль ежегодно отправляет партии преступников на марсианскую колонию отбывать срок и работать в шахте.

Ему не сказали, сколько ему осталось ждать, ему могли сказать «Пора» и отправить в любой день и в любой момент, но он не чувствовал из-за этого постоянного напряжения. Ему уже было по большому счету всё равно, но он не лишал себя надежды на лучший исход и надеялся, что Александер окажется прав в своём решении и сам президент обжалует решение трибунала и смягчит наказание. Пока он думал об этом, сообщение президенту было уже отправлено, осталось лишь ждать ответа.

После того, как Александер договорился с Арно и отпустил его, он прокручивал в себе поток сознания.

– Хорошо, если новое знакомство, на этот раз с молодым сослуживцем Адриана, не окончилось бы для молодого немца чем – нибудь подобным – такое мерещилось публицисту.

Александер никогда не собирался кого-то намеренно учить жизни и её устройству, переубеждать и навязывать мнение, тем более «совращать»; со всеми, с кем он общался, он общался непринуждённо и без намерения манипулировать.

Теперь же Александер сам себе казался «крамольным», способным сказать и передать «не то, что надо». Молодой свежий немец, когда он увидел его, Александер стыдился своего чувства, вызвал в нём не то какое-то отцовское чувство, не то желание «не испортить» на этот раз и этого человека. Александер смотрел на Арно свысока, так же как смотрел свысока и на Адриана. Это не было чванство, гордость -Александер думал, что он просто «бывалый человек» по сравнению с этими бойцами, и к тому же он их на порядок старше. Ему действительно хотелось учить и «лечить» других людей, но теперь его заботой была не «просветительская деятельность», а «гуманитарная», ему нужно постараться помочь человеку; на этот раз не одними словами, но и действиями.

Когда он перестал «витать в облаках» и думать об этом, он вернулся к ответу президента.

Президент ответил Александеру, что может, в свободное для него время, лично поговорить с командованием и обсудить трибунал над бывшим прапорщиком Адрианом Гриневым, но вернуть ему утраченное звание и место на службе в гвардии уже не может, даже в чине рядового, этот человек уже не может быть военным.

В главной части узнали об этом поступке публициста; эксперты, те же самые, которые навещали Александера ещё во время следствия, навестили его ещё раз. Они спросили, в чём для него интерес в смягчении приговора, почему он решился на такой смелый шаг, на что публицист ответил:

– Знаете, я бы мог на всё плюнуть и забыть уже об этом человеке, мне так казалось. Но сейчас я понял, что мне сложно будет стоять в стороне…

– Да, хорошо, но вы уже приходили на трибунал, высказали позицию, хотели помочь этому человеку. Вы сделали всё, что в ваших силах, но вам этого показалось мало. Вы рискнули обратиться к президенту, вы, видимо, не дорожите своей репутацией. Вы ведь знаете, что такие действия могут вызвать вопросы у окружающих…

– Вы знаете, господа, насчёт репутации и «вопросов окружающих», мне кажется, честному человеку не стоит за это волноваться. Я знаю, что, возможно, и я окажусь «на хайпе»; может быть, меня «репрессировать» будут, критиковать или что-то в этом роде. Что же, если и я попаду под раздачу, то «стану мучеником»; толпа, вы знаете, хотеть её признания и уважения и бояться её критики, это себя не уважать. Я, считайте, таким образом высказал свою гражданскую позицию. Если у нас и вправду демократия, то пусть эта демократия не будет мешать человеку помочь своему ближнему. Если же у нас «доброта наказуема», тогда, конечно, другое дело…

Александер умел разговаривать, эксперты не смогли на него надавить и заставить «покаяться».

Арно получил ответ от Александера, что президент рассмотрит его просьбу, что возможен успех и что они могут добиться своего, а теперь остается лишь ждать и надеяться.

Арно не мог не сказать об этом Соне. Он дал ей почитать ответ, и она обрадовано сказала:

– Если есть шанс, то я передумаю насчёт тебя и не буду настаивать на том, чтобы ты расторгал контракт и увольнялся со службы.

– В любом случае, на меня исход событий не повлияет. Я не уверен, что, даже если я и уволюсь с армии, то нам или мне, а тем более Адриану, это как-нибудь поможет.

– Это поможет мне, моему спокойствию за тебя…

– Правда? …

Они поцеловались, а потом разошлись.

Арно вспоминал, как к нему подходил ефрейтор Антон после сборов и сказал:

– Слушай, если у тебя будет время, встретимся. Хочу пообщаться…

Арно решил не торопиться с этим и подождать ответа от Александера, что он скажет, в свою очередь, об ответе президента и командования насчёт Адриана.