Земля изгоя (СИ)

   - Но ведь до каналов можно добраться по монорельсовой дороге? - не уступал священник. - А дальше нанять лошадей. И я еще не настолько стар, чтобы не удержаться в седле.

   - Да Христос с вами, - вздохнул индеец. - Но дело-то не в дороге! Вы что собираетесь делать, когда мы догоним солнцепоклонников? Неужели и вправду думаете проповедью убедить этих поганых убийц вернуть вам мальчишку?

   - Простирайся моя вера, Хосе, настолько далеко, я бы не обратился к тебе, - усмехнулся священник. - Но я верующий, а не идиот.

   - Да что вам такого в этом мальчишке, падре? - не выдержал индеец. - Почему вы пришли ко мне, а не к властям? Или у вас с ним... Ну вы понимаете, отче... Умудренный жизнью мужчина, смазливый юнец, не знавший женской ласки...

   - Хосе Мария Морело, не гневи Господа подобными речами, - прорычал священник, демонстрируя весьма увесистый кулак покрытый густым седым волосом. - А то ведь я могу и сам тебе зубы посчитать, не дожидаясь, пока кара божья обрушится. И тогда у тебя точно не останется больше вопросов о том, как я переживу предстоящий путь.

   Аргумент выглядел серьезным - несмотря на некоторый избыток веса, отец Винсент не производил впечатление слабака.

   - Ладно, падре, не кипятитесь, - Хосе ухмыльнулся. - Да только я бы не прожил на той стороне столько лет, если бы за лигу не чуял подвох. Вы что-то не договариваете, и я боюсь, что это дорого мне обойдется. Так что как только ступим на ту сторону, нам придется еще раз обсудить стоимость моих услуг.

   - Алчность - смертный грех, сын мой, - в ответ на эту тираду менторским тоном заявил отец Винсент.

   - А в Книге Притчей Соломоновых говорится о том, что Богу противен лживый язык, - пожал плечами Хосе. - Но это вас, похоже, не пугает. Я хорошо учился в церковной школе, падре, и даже целый год ходил на занятия в университет. Моя вера в Бога не слабее вашей, так что не надо тыкать меня в Священное Писание.

   От продолжения спора собеседников удержал разнесшийся над площадью трубный звук. Переливаясь и меняя тембр, он несколько пролетел над редкими уцелевшими руинами Теночтитлана, заставив замолчать не только индейца и священника, но и всех остальных. Даже безразличные ко всему носильщики повскакивали с мест и уставились на вершину пирамиды.

   Как только звук утих, сверху донесся каменный стук. Обсидиановая плита на вершине встала на ребро и поднялась в воздух. Теперь диск размером с двухэтажный дом вращался вокруг своей оси. Черное зеркало поверхности плиты, словно она скрывала в себе какое-то тайное пространство, прорезали глубокие линии. Под мерный стук они складывались в окантованные орнаментом кольца. Внутреннюю часть диска занимали три концентрических круга с пиктограммами, а в самом центре скалилась жуткая рожа бога Солнца Тонатиу.

   Как только последний элемент диска встал на место, стук прекратился, и с вершины пирамиды хлынула волна холода. Воздух наполнил странный протяжный стон, словно сам камень Темпло Майор подавал голос, затем стон превратился в скрежет, с которым внутренний диск с лицом Тонатиу поворачивался вокруг своей оси. На мгновение показалось, что из образовавшейся полукруглой щели плеснуло разведенной в воде кровью - то пролился приглушенный марсианский свет. Стоило диску повернуться на девяносто градусов и стало ясно, что он есть суть двумерный объект в нашем трехмерном мире, ибо диск исчез как лист тонкой бумаги, обращенный к наблюдателю ребром.

   Солдаты оттащили перекрывающие лестницы ограждения.

   Хосе повесил на плечо ружье и подхватил рюкзак.

   - Ну что, падре, уверены, что вам не пора в свой тихий приход? Вернуться с той стороны сложней, чем попасть туда. Вы действительно уверены, что хотите настолько осложнить себе жизнь?

   - Э, Хосе, Господь не оставит своего верного слугу даже на Марсе, пусть даже тот и не будет там в подобающем облике - отец Винсент стянул сутану через голову и затолкал ее в увесистый рюкзак. - А свой шанс прожить жизнь тихо и мирно я упустил уже давно. Давай-ка поторопимся, пока эти бесовские врата не закрылись сами собой.

   Под монашьим одеянием отец Винсент носил грубой вязки свитер с нашлепками на локтях, джутовые штаны и солдатские ботинки. Пошарив в своем рюкзаке, он выудил из него видавший виды широкий кожаный ремень с патронташем, кобуру с торчащим из нее стволом револьвера "хаммерлес" и мятую широкополую шляпу, которую немедля нахлобучил на голову. Наряд довершила потертая брезентовая куртка.

   Хосе неопределенно хмыкнул, глядя на приключившийся маскарад, но не сказал ни слова. Вдвоем со священником они подошли к основанию пирамиды, где офицер, беспокойно поглядывающий на часы, подгонял проходящих наверх. На предъявленные Хосе и отцом Винсентом паспорта он едва взглянул.